4

Начало двадцатого века, как известно, было довольно бурным на события, часто - с человеческими жертвами. Литва в это время тоже переживала не самые лучшие свои времена: еще в конце восемнадцатого века ее территорию разделили соседние державы, и большая часть находилась под протекторатом Российской империи. Литовский язык был практически на нелегальном положении: лишь с 1904 года разрешено было выпускать газету на литовском языке. Остальная периодика выпускалась из-под полы и распространялась контрабандой.
Вот в это время послушный и удобный мальчик Людас по желанию родителей поступает в семинарию, чтобы по ее окончании стать ксендзом: мать надеялась, что сын "вымолит" ее душу. Если спросить его в то время, чего бы он сам хотел в свои семнадцать лет, Людас бы развел руками: то ли привык к мысли о священстве, то ли на самом деле не задумывался о будущем. В учебном заведении он открывает в себе поэтический талант и осознает, что писать стихи он может только отрешившись от сана, хотя бы мысленно. Всю учебу он сомневался, его ли призвание быть священником, взвешивал. На крутой шаг выйти из семинарии он не осмелился, поэтому все-таки облачился в конце концов в сутану и пошел распространять влияние католической церкви в приходе Калнинай.
Мы видим мучения Людаса в течение нескольких лет священства и потом после войны, когда он еще был ксендзом, но уже обмирщился и был на пути к выходу из сана. Автор знал, о чем писать, поскольку сам был ксендзом, отрекшимся от священства. Сомнения молодого человека настолько подробно и тяжело прописаны, что, читая, мучишься сам, не подгоняя его к решению, понимая трудность положения. Вся описанная жизнь Людаса Васариса - это постоянные сомнения и терзания: про свое священство, про священство в общем, про свой поэтический талант, который не мог больше сидеть внутри и требовал выхода, про женщин. Людас даже после десятилетия, проведенного в Европе, не научился быть с людьми: он слишком зациклен на себе, чтобы обращать много внимания на окружающих. Кроме того, строгая дисциплина в духовной семинарии приучила его быть удобным. Оттого и с женщинами у него сложные отношения: хочет быть с одной, сидит у другой, думает о третьей - и все нужны. Вот вам и ксендз.
Писатель поднимает важную и пока не решенную проблему необходимости целибата в современном мире. На эту тему не одну страницу рассуждают персонажи, но выводов нет. Ясно, что автор не поддерживает эту идею, считает ее устаревшей и идущей вразрез с природой, но открыто этого не выражает.
Книга очень длинная и тянучая, ее бы сократить на треть - и вышел бы живенький роман про ксендза, желавшего выйти за строгие рамки. Но тогда исчезла бы магия романа, которая как раз в многословных многолетних терзаниях одной души. Мне было очень интересно читать про изнанку души католического священника, пусть и не по призванию. Кроме того, любопытно заглянуть в аудитории семинарии: как оно все там устроено. А устроено, кстати, так, что стенами учебного заведения все не ограничивается. Например, в книге был интересный пример исключения семинариста за то, что на каникулах он катался на велосипеде не в сутане.
Но в то же время читать было эмоционально трудно, поскольку все терзания юноши я хорошо понимала и так же, как и он, не находила ответы на мучавшие его вопросы.