5 Слово нибелунга

Книга о том, как женщина не хотела выходить замуж из-за зловещего пророчества из сна, но всё-таки вышла, и это привело к резне, уничтожившей три государственных образования в Европе (что означает, масштабами можно пренебречь). Если в каком-то браке ситуация свернула с этой скользкой дорожки, возможно, в такой семье любили детей. В этой, очень жизненной, истории детей пытаются использовать в качестве инструмента влияния, а, раз уж все герои – короли, их родственники и приближенные, - политического влияния. Так что не возникает ни единой задней мысли, что первым можно убивать ребенка, а дальше меряться яйцами на равных.

"То есть, по-твоему, Ералаш будет лежать в могиле мёрзнуть, а ты справедливости хочешь?"

В роли яиц – клад нибелунгов, неведомое неиссякаемое сокровище, а также нибелунговский самолучший меч и шапка-невидимка (последняя пропадает со страниц, видимо, по причине её невидимости), за которы и происходит борьба. После смерти владельца – легендарного героя Зигфрида - клад забирают у его вдовы Кримхильды, которая в свою очередь решает отомстить убийце мужа. Доказать своё право владения невозможно по двум причинам: во-первых, в германском праве прописано несколько вариантов Божьих судов, во-вторых, судебной властью на земле распоряжается её безъяйцевый брат Гунтер, предпочитающий утверждать, что Зигфрид всё это время был его вассалом, чтобы его жена смотрелась круче сестры, у которой яйца были ещё до того, как в руках оказался клад нибелунгов. Чтобы эта ложь утвердилась, Зигфрида и было решено убить, клад забирает его убийца – Хаген, приближённый короля. Кримхильду же сбагривают замуж за другого правителя– чтобы глаза не мозолила своими амбициями. В придачу её гнобят, как ведьму.

"Адидас, ты же нормальный. - Я для тебя Владимир Кириллыч, чушпан!"

Начавшись недобрым пророчеством, «Песнь» каждую главу (здесь– авентюру) напоминает: «Сейчас буит мясо!» Заявления Кримхильды почти каждый раз сопровождаются словами о том, что это приведёт к множественным смертям. И всё же до самого финала, происходящего в солнцеворот, красная свадьба лишь обещается. Пока встреча Хагена и Кримхильды приближается со скоростью пешего похода войска от Бургундии до Венгрии, в истории появляется сюжет, раскрывающий образ убийцы и обусловленность его существования в этой истории. Усложнение сюжета «Песни о нибелунгах» демонстрирует цельность её общей истории, хотя изначально она звучит как линейная сказка, в которой три солнцеворота, на каждый из которых происходит ключевое событие. Но со смертью Зигфрида перипетии становятся прозаичнее. В схватку вступают два правителя: один с дружиной родственников ,мужланов-побратимов и волшебным наследием нибелунгов, второй – с сонмом вассалов с покоренных им земель. При должном количестве подчиненных народов и земель, которые можно пообещать за исправную службу, битву конечно же выигрывают вассалы за обещанный куш, который оказывается немаловажным для правителей, утративших земли своего народа.

"Вы не готовы все! Я на вас щас на всех смотрю - ВЫ НЕ ГОТОВЫ! Сборище дрищей! А чё мы делать-то будем, когда замес начнётся? Как шавки ляжем!" 

Немецкие источники говорят, что «Песнь о нибелунгах» показывает, как женщина в средневековых реалиях пыталась выйти за рамки своей гендерной роли. Нибелунгланд у них – это Норвегия, которую Зигфрид получает во владение после победы над её правителями. Российские филологи упрощали историю до хтони: страна нибелунгов – потусторонний мир смерти, откуда Зигфрид в мифологическом измерении добывает волшебные артефакты. Как мифологическая составляющая реализуется во второй части, объяснений никаких. Немецкая позиция звучит разумнее, потому что армия смерти в лице нибелунгов, призванная покарать женщину, которую они называют ведьмой за то, что она хочет вернуть своё имущество и статус мужа, больше похожа на толпу самопровозглашенных инквизиторов или попросту наглых родственников, чем мифологических героев. К тому же Кримхильда не является покорной женщиной древнепатриархального мира эпической поэзии - она персонаж куртуазной поэзии – женщина, претендующая на уравнение прав наследования с мужчиной. Закономерность смерти Кримхильды обусловлена её любовью к одному человеку, за которого она отмщает сполна.

"Я тут за эту улицу стою! Пацаны мне - всё, и я всё - пацанам! Кто меня знает, тот в курсе!" 

Абстрагировавшись от нюансов построения характеров и кровавых разборок, выявляющих социальные связи средневекового общества, книгу можно было бы по современным меркам назвать остросюжетным мистическим триллером в стихах с очень жизненной историей. Подобная вражда людей, не обремененных знанием законов, по сей день выливается в противоборство ущемленных, у которых есть толпа родственников и друзей, поддерживающих его недалекое мнение, своими архетипами мышления отсылающее к мифологическим временам, и ущемленных, которые пускают в оборот служащих деньги. Развязка, в которой каждый участник этого противостояния, умирает, не добившись ни правды, ни сокровищ, подводит к Божьему суду каждого, кто пренебрег земными законами. Мне близко, что средневековая литература напоминает об этом, сохраняя бессмертные темы как в мирском, так и в духовном плане.