4.5 Гений в работе, быту, любви и политике

Есть в "Отверженных" превосходное рассуждение о "величественных эгоистах бесконечности", которые витают в небесах, а потому обособлены от человека и не понимают тех, кто придает значение человеческому страданию, когда можно лицезреть лазурь небес. "Это, - говорит Гюго, - целая группа мыслителей, одновременно малых и великих. Был среди них Гораций. Был и Гете..." Сам того не зная, иногда был им и Гюго. Хотя он, как никто другой, был поглощен проблемами человеческих страданий. Но жалость его являлась скорее абстрактной, чем братской, и милосердие его не касалось его собственного дома.

Несмотря на то, что французскую классическую литературу я полюбила давно и, видимо, на всю жизнь, Виктор Гюго никогда не попадал в разряд моих любимых авторов, реализм мне всегда был ближе романтизма, но тем не менее прочесть его основные произведения хотелось всегда. И вот, когда я наконец пару лет назад добралась до очередного его романа, я по старой привычке не обошла стороной и вступительную статью об авторе. Удивительное дело, но его реальная биография оказалась насыщеннее, чем у многих вымышленных персонажей, что заставило меня заинтересоваться её более подробной версией, тем более, что ещё советского издания экземпляр был на моих книжных полках.

На самом-то деле я не большой любитель поизучать биографии писателей, потому что, как ни крути, они такие же люди, а значит не идеальны и могут оказаться прекрасными авторами, но довольно неприятными личностями, и тогда отделить творчество от человека будет сложновато, так что обычно предпочитаю обладать этой информацией максимально по верхам, но тут любопытство взяло своё и я не пожалела. Повторюсь Гюго никогда не был среди моих фаворитов, а значит и разочароваться в нём мне было бы сложно, а ведь есть с чего. Великий, Гений, Небожитель в том, что касалось литературы, в которой ему одинаково отлично давались все жанры: от прекраснейших стихов и монументальной прозы до статей, эссе и театральных пьес.

Человек передовых взглядов и большого сердца, когда речь шла о родной стране и народе, защитник угнетённых и побеждённых, никогда не молчавший и не скрывающий своих политических взглядов, несмотря на вполне предсказуемую расплату за них. А с другой стороны медали - скупец, всю жизнь заставлявший жену письменно отчитываться за каждый грош, невнимательный и эгоистичный, хотя при этом парадоксально но любящий отец, не сумевший дать своим детям то, в чём они порой нуждались больше всего, развратник и распутник, всю жизнь бегавший за каждой юбкой и не прекративший своих плотских утех на стороне до самого смертного одра (поразительное здоровье! и ведь никакой, уж простите, но я под впечатлением, виагры!).

Вот такая многогранная личность предстала предо мной, благодаря живому перу Андре Моруа. Хочется сразу похвалить автора за огромное количество стихов, цитат и писем, которые он приводит в своей книге, подтверждая рассказываемую им историю, сразу же отпадает вопрос о достоверности. Мне же ещё и доставило удовольствие познакомиться с Гюго-поэтом, не могу сказать, что я большой специалист в этой области, прозу люблю больше, особенно с годами почти перестала читать стихотворения, а тут поневоле, но с большим удовольствием пришлось, и могу сказать, что Гюго сумел меня приятно удивить, никогда не обращалась к этой стороне его творчества, а теперь, возможно, как-нибудь ещё вернусь, его поэзия очаровывает.

Если честно, мне не очень хочется подробнее говорить о сюжете книги: если вы интересуетесь биографиями великих писателей, французской литературой или конкретно самим Виктором Гюго и его творчеством, то горячо рекомендую книгу к прочтению, остальным же, думаю, и мой краткий пересказ не особо нужен. Добавлю, пожалуй, лишь то, что вот эту конкретную биографию можно ещё рекомендовать и тем, кто интересуется историей Франции: её судьба в девятнадцатом веке, который был крайне непростым, и судьба одного из знаменитейших её сынов были тесно переплетены друг с другом.

Являясь практически ровесником девятнадцатого века, Гюго прожил насыщенную жизнь и стал не только и не столько свидетелем многих знаменательных событий, сколько зачастую прямым их участников, начиная от детства в завоёванной, но не покорённой Испании и заканчивая триумфальным возвращением на родину только с поражением бонапартистской диктатуры. Виктором Гюго можно где-то восхищаться, где-то осуждать, но в любом случае узнавать о нём и о его жизни было крайне интересно, думаю, с Моруа я на этом тоже не прощаюсь.

Пять лет назад я был близок к тому, чтобы стать любимцем короля. Ныне я близок к тому, чтобы стать любимцем народа. Этого не будет, как не было и благосклонности короля, потому что придет время, когда резко проявится моя независимость и верность своим убеждениям, и я вызову гнев уличной толпы, как в прошлом вызывал недовольство в королевском дворце.