5

Я никогда не была в Стамбуле. Друзья рассказывали мне, какой это прекрасный город и показывали впечатляющие фото. Фильмы и туристические проспекты живописали его красоты. «Турецкие авиалинии» манили скидками и удобными стыковками по дороге в Европу. Но я почему-то упорствала и никак не желала приобщаться к истинным восточным радостям.
Ни Орхан Памук, ни любимые мои турецкие сладости, ни красоты Босфора не смогли склонить чашу весов в пользу Стамбула. И теперь я точно знаю почему. Дело в том, что когда-то он был Константинополем, славной византийской столицей и первым городом христианского мира. А потом, когда второй Рим пал, на его месте возник шумный, яркий, пышный, но совсем не близкий мне (и Европе) по духу арабский город.
История его рождения, вернее, падения славной столицы византийских императоров, - это грустная повесть о человеческой трусости и слабости, нежелании прийти на помощь ближнему и самонадеянном «авось пронесет». Сегодня история падения Константинополя повергает в ужас и трепет не столько своей кровавостью и драматизмом, сколько актуальностью и бесконечными перекличками с настоящим.
Высокая политика, бесконечные компромиссы и игры, данные второпях обещания, которые никто и не собирался выполнять, редкие проявления мужества и героизма, тотальное безразличие к судьбам простых людей — именно в таком ключе описывает последние дни Великого города, родины десятков славных ученых и художников, знаменитый британский историк-византинист Стивен Рансимен. Разумеется, он не отрицает общепринятой точки зрения, что Константинополь поплатился за свои грехи и чрезмерность, но считает его падение не только логичным, но и ужасным, несправедливым в высшем смысле.
Именно от 29 мая 1453 года он отсчитывает новое европейское время, разобщившее людей, сделавшее их куда большими индивидуалистами и эгоистами. В отличие от большинства ученых он не испытывает священного трепета перед Возрождением и последовавшими переменами в людском сознании, зато честно говорит, что низвержение Второго Рима очень помогло восхождению Третьего, так как именно с тех пор Москва монополизировала право на духовность и истинное (православное) христианство.
В книге Рансимена вообще много места уделено вопросам веры и борьбе за веру. Пожалуй, как раз потеря веры византийцами и является, по его мнению, главной причиной их гибели (так же, как уверенность султана Мехмеда в правильности своих намерений и притязаний привела к полной и абсолютной победе неверных). И тут не поспоришь: сама жизнь каждый день доказывает, что без настоящей веры — никуда. Только вот источники у веры бывают разные.