3.5

Неклассический английский детектив

Так уж сложилось, что аннотации, написанные Львом Данилкиным из «Афиши», не всегда совпадают с содержанием самой книги. С задачей заинтересовать читателя он справляется на ура, а вот с интерпретаций прочитанного бывают проблемы. Иногда промахи незначительны, но порой кажется, что мы с этим критиком читали абсолютно разные романы. Так было с Малькольмом Брэдбери и его книгой Историческая личность , где вместо обещанного исследования человеческой души с замахом на «Бесов» Достоевского мне подсунули вялые пережёвывания фрейдистских страстишек. Впрочем, о новом романе англичанки Кейт Аткинсон такого не скажешь, и г-н Данилкин совершенно прав, заявляя, что "хозяева дискурса" ничуть не выдохлись, и вполне ещё могут показать, "ху из ху" в современном детективе.

"Чуть свет, с собакою вдвоём" представляет собой уже четвёртую часть похождений частного сыщика Джексона Броуди, но к счастью, эту книгу можно рассматривать как самостоятельное произведение, с первых же сцен обращённое к прошлому героев. Из этого таинственного прошлого тянется незримая нить, связывающая собой столь разных между собой людей, пусть и живущих ныне в скромном провинциальном Лидсе. Чуть ли не каждый персонаж дарит нам вместе с флешбэками и маленькие ключики, приоткрывающие завесу тайны происхождения Надин МакМалистер, клиентки Джексона. В единую, но до поры до времени невидимую цепь свиваются истории суперинтенданта на пенсии Трейси, старой актрисы Тилли, жесткого начальника полиции Барри и, конечно, самого частного детектива Броуди. Несвязные фрагменты постепенно превращаются в увлекательный лабиринт, ведь Аткинсон берёт своё не обысками, допросами и скучным исследованием улик, а нелинейностью сюжета, ненавязчивой сентиментальностью и всё тем же тонким английским юмором, лишь слегка приправленным терпким сарказмом.
При этом в романе нет никакого погружения в атмосферу провинциального Лидса, но она - атмосфера,- сама по себе нагло и требовательно вторгается в чертоги разума, заставляя судорожно рыться в сносках, чтобы не захлебнуться в водовороте фактов. Удовольствие более чем сомнительное, особенно при первом знакомстве с автором. С трудом продираясь сквозь плотную структуру описаний и ссылок, легко не заметить, что стержнем романа становятся простые и вполне обыденные вещи, к тому же в будничном антураже. Герои словно вторят своему окружению: престарелая актриса, постепенно сдающая позиции в борьбе с прогрессирующей амнезией, вышедшая одновременно на пенсию и в тираж женщина-полицейский, переживающий очередную неудачу на личном фронте частный детектив, - таких типажей пруд пруди на улицах захолустного английского городка.

И всё же, как показывает Аткинсон, в каждом человеке есть толика непредсказуемости, хотя бы самая малость. Тем он и отличается от машины. И когда человек достигает точки выбора, точки бифуркации, - уже нельзя предсказать наверняка, каких поступков нам следует ожидать. Но обывателю нужна известная смелость, чтобы вместо традиционного выбора "направо пойдёшь - налево пойдёшь" послать указатель пути куда подальше и махнуть на зюйд-зюйд-вест в страну неизвестности. В этом есть элемент безумия, в том смысле, что ум не всегда успевает сказать своё слово, и одинокое чувство спешит воспользоваться полученной свободой.
Чем не безумно решение Трейси взять к себе маленького ребёнка, когда ей уже за пятьдесят, а своих детей нет и не предвидится? И не просто взять, а выкупить у опустившейся наркоманки, словно мешок картошки? Или же, как Джексон Броуди, прямо на улице избить жестокого владельца и отобрать у него собаку? Всё это необычно, дерзко, нестандартно, а потому и захватывающе. И уже никакие полчища сносок (а их в этой небольшой книге около двухсот) не смогут отбить интереса в этому детективу. Герои Аткинсон до поры до времени кружатся по собственным орбитам, пока их собственный выбор не начинает раскачивать уравновешенную систему провинциальной закостенелости. А затем, как от первой упавшей костяшки образуется лавина домино, так и жизненные струны героев начинают колебаться с всё возрастающей амплитудой, чтобы, свившись в Гордиев узел, на самой высокой ноте дождаться кульминационной развязки (в обоих смыслах).

Немного портит впечатление кусторояльный финал, но даже он не оттеняет жемчужное достоинство романа, а именно - поэтичность. Строки Эмили Дикинсон, втиснутые между провинциальным матерком и описанием тошнотворного ток-шоу, не теряют своей исключительной нежности, а наоборот, радуют глаз, словно цветок подснежника на помойке. Да-да, "когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда", - хочется произнести вместе с Анной Ахматовой. Это очень необычный и нестандартный приём, но кто сказал, что в XXI веке нужно следовать стандартам и правилам?

Кстати, о последних. Неправильно будет считать Аткинсон некоей бунтаркой, разрушительницей устоев и борцуньей с отжившими своё классиками детектива. Она не нарушает прямо 10 заповедей детективного романа Рональда Нокса, а скорее рассматривает сам жанр под другим углом, с точки зрения современности, а это значит, с едким сарказмом и без прикрас.

«Держитесь подальше от торфяных болот» - завещал нам сэр Артур Конан Дойл, намекая, вероятно, не только на гримпенскую трясину. Кейт Аткинсон взялась вытаскивать английский детектив из болота посредственности, скуки, предсказуемости ("убийца - дворецкий!") и заезженных клише. Насколько ей это удалось, судить не мне, но несомненно то, что перед нами если не новое слово, то уж точно новый подход к старому доброму жанру.

P.S.: напоследок скажу всё-таки спасибо Льву Данилкину, чей отзыв редакторы поместили на обложку книги. Если бы не сравнение Аткинсон с "Агатой Кристи на стероидах", я точно не взял бы эту книгу в библиотеке. А так время пролетело весело и со вкусом. Жаль только, что без собаки)

P.P.S.:

- Хоть мир не пишет мне совсем, я миру напишу, - сообщил он псу, когда тот вернулся без кролика. Пёс склонил голову набок. - Я тоже не понимаю, что это значит, - сказал Джексон. - По-моему, в этом и есть смысл поэзии.