1 «У меня тоже грустный дроч без тебя» или Привет, Матвей!

У книги одно неоспоримое достоинство – короткая. Не книга даже, брошюра. Романом точно не назовешь.
Рецензий на «Спрингфилд» мало. Они в основном комплементарные. Ну, а мне не понравилось. Причем категорически. Почему? Поделюсь скромным мнением. Будет много спойлеров, но от их знания книга не станет ни лучше, ни хуже.
После прочтение осталось не «приятное послевкусие», как у некоторых, а ощущение тяп-ляп проекта, сделанного на коленке на злобу дня.

Автор хорошо придумал: назвать одного из героев шизоидом, намекнуть, что и у второго с головой не в порядке и всё – пусть рассказывают, что хотят. Сумасшедший, что возьмешь. А на деле складывается впечатление, что текст ни автором, ни редакторами банально не вычитывался.
Постоянные нестыковки. Нас информируют, что «Я был первым за пять поколений, кто родился в России. Остальные родились в Душанбе», а через несколько страниц «она [мама ] окончательно разорилась и через год уехала из Тольятти в белгородскую деревню к своей маме». Может папа у нас из Душанбе? Нет, папа оказывается из деревни под Самарой.
На протяжении всей книги главный герой распродает имущество, оставшееся от тучных годов и высылает деньги матери. Опять же через несколько страниц сообщается, что мать присылает ему 5-10 тысяч рублей в месяц «с пенсии».

Бросаются в глаза дословные повторы по тексту. Только прочитаешь:
«Я лежал и смотрел, как солнце проходит через американский флаг, который висел на окне его комнаты, и ржаво-голубая стена становится разноцветной».
Как вскоре:
«Я лежал и смотрел, как свет фар проезжающих машин проходит через американский флаг и белая стена становится тускло-разноцветной».
Но, это конечно, литературный прием. Угу.
Не меньше мучает взгляд запредельное число упоминаний IKEA и «Ашан».

Как и полагается «роману поколения» абсолютно типичные главные герои (ГГ1 и ГГ2), в которых можно узнать соседа, живут в абсолютно реально мире. Реальный мир выглядит примерно так:
Мать ГГ1 - беженка из Таджикистана поначалу работает главой департамента экономики в администрации крупного российского города. Но поскольку она была «либеральным политиком, выступающим за расширение местного самоуправления», то пришлось переквалифицироваться в крупные бизнесмены. Разумеется, новая политическая реальность 2020х разорила ее под корень. Тяжелая жизнь. Несмотря на постоянные воспоминания о каком-то абстрактном достатке ГГ1 упоминает только два актива – подержанную «Тойоту» и квартиру в ипотеке, которую за несколько лет захотели арендовать лишь два элемента со сложной судьбой, да и те сбежали через несколько недель.
Родители ГГ2 – инженеры АвтоВАЗа, выживающие благодаря подработке матери в ночном магазине. Здесь закрадывается мысль, что первой машиной автора были «Жигули» и он решил отыграться на их создателях по полной.
Расчеловечивание оппонента, противопоставление его мерзкой физической сущности здесь основной прием. Мало ли что вещает консервативно настроенный персонаж. Он – урод! Это главное. А ГГ 1 и ГГ2 прекрасны. Один похож на похож на Тома Фелтона, который играл Драко Малфоя в известном фильме для инфантилов, другой - «Гослинг для бедных».
Мать ГГ1: [лицо матери ] «оно мещанское. Обычные русские безродные лица».
Отец ГГ1 – «живёт где-то за городом в грязной деревне где домики опустилися в землю, домики ниже земли … Он [отец ] тащит меня по длинному склону к реке прозрачной рукой алкоголика и говорит: это мой сын».
Мать ГГ2: «смотрит «Великолепный век», представляет себя царицей Хюррем, наслаждается шёлком, золотом, красотой далёкой империи, а потом уходит на вторую работу в ночной магазин».
Отец ГГ2: «почти лысый, с раздутым животом и тонкими руками. Отец пахнет скисшим потом и алкашкой, а Матвей опрятен, как люди в рекламе IKEA. Кожа отца будто вывернутая наизнанку, она тёмная, как его больное мясо, покрытая капиллярами, как та ненавистная Матвеем куртка покрыта трещинами и загибами».
Такому и руку сломать не жалко.
Разумеется, этим мерзким типам не понять высокий полет детей.
ГГ2: «он [отец ] сидит у телика, смотрит Соловьёва и… такой… что надо всех мочить, потому что все пидарасы. Но его даже племянница восьмилетняя обзывает. Но я не такой, меня трясёт потом. И он ещё… он ещё обзывается сильно. Ты… ты вообще никто, ты выродок, ты не мой сын».
ГГ1: «Мне тоже мать так говорила. И била».

Главные герои словно сошли со страниц насквозь фальшивых советских милицейских очерков о падшей молодежи. Не поленился найти один подобный. Был такой автор - Николай Сизов с рассказом «У последней черты» о том как поклонник западного образа жизни зарезал мальчика ради 10 рублей, чтобы сходить в московский ресторан:
«Потанин не успокаивался. Положив голову на руки, он плакал навзрыд. Сквозь эти рыдания неожиданно выдавил из себя:
— Мы называли улицу Горького — Эрзац-Бродвей...». И опять обрывки слов.
Им не нравилось все. И наш город, и его улицы. И костюмы без иностранных этикеток. Не нравились и наши машины. Не нравилось то, что надо ходить на работу. Не нравились рестораны, потому что рано закрывались».
Ребята из «Спрингфилда» недалеко ушли, разве что мальчика не резали, а ГГ промышлял посредничеством при передаче взяток.
Тольятти – болото. Самара – «похожа на общепитовский тающий холодец — мало мяса и много соплей».
«Моя мать ненавидела русских».
«Мы …устраиваем лютые вечеринки и представляем, что это вовсе не русская бедность из обзора Варламова, а сонный американский пригород, и мы типа панки или чуваки из сериала».
«На окне жилой комнаты вместо штор висит американский флаг».
«Не было ничего, кроме американского флага на окне, который Мэт привёз из общаги».
«…мы фантазировали, куда бы мы уехали, будь у нас деньги. Фаворитом обоих оказались Штаты».
«договорились встретиться в Майями»

Не удивительно, что книга оказалась столь короткой. Автор, судя по почти дословному пересказу в тексте моментов из его же интервью предыдущих лет, просто транслирует собственный опыт, иногда масштабируя его: герой шокирует обывателей публикациями рассказов об однополой любви в знакомых самарских локациях ради набора портфолио как пропуска в «гей-рай» ВШЭ, автор вместо рассказа сразу берется за большую форму , но и гей-рай, где теперь нужно закрепиться помасштабнее будет. Этакий Каминг-аут на безопасном расстоянии
Он впрочем, особо и не скрывает такой подход, вкладывая в уста героя: «Я не умею придумывать персонажей, как выяснилось, поэтому писал с готовыми.»

Недоумение вызывают восторги от «неожиданного финала». Финал вторичен как ежедневный заход солнца. Едва ли не каждая третья книга Мураками заканчивается исчезновением без причин объекта обожания главного героя. А уж намеки «а был ли мальчик» настолько затертый ход, что еще до «Шестого чувства» имел бороду длиннее, чем у анекдота.
Впрочем, неважно был ли мальчик. В реальном (ха, «реальном» - в мультипликационном) Спрингфилде Симпсонов воображаемый друг в итоге проявился в физической оболочке. И это нормально, сам Стивен Хокинг объяснил – так бывает.
Пусть читатель сам домысливает, что там было на самом деле. А автор с издателем будут нагонять тумана и намекать на глубокий философский смысл «романа». Ничуть не удивлюсь, если спустя годы из очередных интервью выяснится, что Матвей это образ потерянной Родины. Мы вам пытались открыть глаза, а вы увидели в тексте совсем иное.
Стоит ли читать «Спрингфилд»? Обязательно! Но только тем, кому интересно узнать, что представляет из себя кусочек современной российской литературы, отсепарировавшийся за пределы страны. Остальным лучше потратить время на куда более интересные и качественные тексты, благо хороших книг в мире уже напечатано больше, чем можно прочитать за всю жизнь.

В свое время болельщики ФК «Арсенал» тролили фанатов «Челси» речевкой, направленной против Романа Абрамовича
«КГБ тебя поймает
Твое «Челси» проиграет
Потому что
Ты ограбил бедняков!»
Георгий Урушадзе и Сергей Давыдов, вы своим трудом и рекомендациями ограбили читателей, украли время, у людей которые теперь никогда не смогут его вернуть, у кого-то «Спрингфилд» с его «взял за руку, в которую только что кончил» на верху недостроенной 14-этажки, вытеснил из памяти информацию о строении уха лондонской воровки, а у кого-то что-то более ценное, о чем он больше не вспомнит.
Это книга №1, что открывает публикации издательства?! Возможно, но только в мире, где самолеты, как в «Спрингфилде» оставляют химтрейлы. В моем мире позади самолетов, взлетающих в Курумоче остается инверсионный след, медленно тающий без остатка. И книгам №2, №3 и т.д. предпочту другие.