4 Enjoy it while it lasts…

Карин Юханнисон
«История меланхолии. О страхе, скуке и чувствительности в прежние времена и теперь»

«Doch das Blau zerreisst — Das Grau bricht ein. Die schatten fallen über mich. Ich warte hier…» (с)

Конец февраля, пронизывающий ветер сбивает с ног, когда ты на улице, и гудит, невыносимо сильно гудит, когда ты находишься дома. Ночью вообще жутко иногда становится. Эта игра теней на асфальте и домах сводит с ума. Но так красиво порой. А как завораживает дождь и туман!? Эти плетущие свои неповторимые узоры капли. Ах! А если подморозит? Просто прелесть. Ещё краше, чем дождевые. Скользко, правда, если дом покинешь, опасно. И ты сидишь такой в тепле, ловишь на лице солнечные лучи и следишь за старательными потугами людей, которые не хотят упасть, боятся, опасаются. Смотришь и ведёшь счёт упавших людей, гадаешь, кто свалится, а кто — нет. Окружающие смеют меня называть безразличным ко всему, безучастным. Как можно так заблуждаться? Ничего они не понимают. Созерцательная натура! Меланхоличная. Ну да, со странностями — так они это называют, но вот ни разу не чёрствая. Чуткая. Упадёт кто-нибудь — и тебе грустно. Мокнет кто-нибудь под дождём — и тебе грустно. Страдает, борется со стихией ветра — и снова грустно. А увидишь зверушку в таких условиях — вообще до слёз. Откуда, откуда это берётся? Как с этим бороться? И надо ли? Тоска. Я не нахожу ответы на эти вопросы и появляется раздражительность.

А как грустно порой бывает! Ещё этот ненавистный режим сна сбивается постоянно. Гадкое ощущение. Снотворное не всегда помогает. А зачастую и вовсе вносит сумятицу в голове. Эти бестии, назойливые эскулапы, спасения от них нет — во всё и вся суют свой нос. Дурман, печаль, злоба. Только музыка да редкие прогулки, вылазки на природу и спасают. Созерцание. Умиротворение. Иногда они вдохновляют — на работу, деятельность, продуктивность. А иногда нет. Отвлекают от пагубных мыслей о бренности бытия, собственной неустроенности, сексуальной неудовлетворённости, социальной несправедливости. А иногда нет. Красота угнетает, уродство привлекает. Это сегодня, а завтра… Что есть красота? А что уродливо? Где искать смысл, в чём искать смысл? Если не можешь его отыскать, то что делать, как жить, с кем жить? Сбивчивые мысли, ночные поллюции. Бессонница. Убежать, убежать. Скрыться, потеряться, стать незаметным. Вот, вот опять, снова они наползают. Из всех углов, шорох, шёпот за дверьми. Тени, демоны…

Хоть литература, умственное напряжение, чтение подавляют радость от умственного труда — концентрация, мыслительный процесс, уставшие глаза делают несчастным и нервным, — и вызывают головные боли, я всё же осмелился ознакомиться с одной занимательной нехудожественной книженцией. Попалась однажды на глаза и привлекло внимание название. Что же это за зверь такой — меланхолия? О, да ещё и с историческими вкраплениями. Интересно, как же оно было раньше? Не скажу, что труд госпожи Юханнисон полностью оправдал ожидания. Не-а, нет, но кое-что в нём всё же есть интересное. Факты, весьма примечательные истории из жизни некоторых известных деятелей науки и искусства прошлого. Чем они только не страдали!? Вот умора. Им самим с их близким окружением, конечно, было не до смеха. Ощущать, чувствовать то, что ощущали и чувствовали они — не позавидуешь, привлекательного потрясения, завораживающего и захватывающего дух сюрприза в их жизни порой случалось мало. Всё рутина да болячки, болячки да рутина. Но иногда их дурость вызывала во мне злорадный смешок — у меня такого же чудачества нет.

А ещё так увлекательно было читать про то, как некоторые психологические проблемы воспринимались обществом в разные века, про разные типы людей различных эпох (правда, в основном, внимание уделено последним векам, — но и понятно, ведь задокументировано как-никак). Вот и ходи и теперь по улицам города, пытаясь угадать в прохожих их недуги или проблемы. Или просто наблюдать, Ладно ходить по улицам, заходить в трамвай, спускаться метрополитен — то ещё занятие для замкнутого меланхолика с различными фобиями. Упаси господи оказаться на каком-нибудь культурно0массовом мероприятии или дружеской (невероятно звучит, правда?) вечеринке. Попадётся какой-нибудь денди или фланёр, невротик или ипохондрик. И вот что мне с ним делать? Привяжется ещё. Не физически, так в мыслях, воспоминаниях будет жить. Мало мне забот да тревог. Вот за продуктами сходить надо, а то совсем отощал. Так и здоровье подорвать можно. Знаю я теперь, в книжке прочитал про последствия безрассудного отношения к пище. Но как физическая сытость сочетается с духовной пищей? Аскеза или упитанность? Обжорство или голодание? Эх… В чём найти отдушину, в чьи лапы кинуться?

И как это она так провернула, а? Вот вроде бы ничего особенного, а удобоваримо получилось. Меланхолично местами, вязко, тягуче, с водицей, а местами и с болотцем. Вкрапление в повествование заметок о разных эпохах (сравнение с нынешней), отыскать гармоничное сочетание между медицинской фактологией, какой-никакой историчностью, своими размышлениями и рассказами о разных людях (простолюдинах и лиц из «высшего света») — это было хорошо, для меня вполне удачно сложилось в один пазл. Хвалю. Разве что к концу частое упоминание фамилии Вебер стало вызывать негативную эмоцию. Право же: неужели не нашлось ещё какого-то известного человека с похожими проблемами? Ведь были. Один Пруст чего стоил! Вывод о существенном влиянии социального аспекта на восприятие тех или иных болезней не удивителен. А половая принадлежность? Восприятие психических и психологических проблем у мужчин и женщин разнится, общество по-разному смотрит на одно и то же «заболевание нервов» у них. Хм, тоже мне открытие. Но всё же занимательно, как же так это работает, что сегодня слёзы, бурные проявления чувств в обществе поощряются, а через, например, пятьдесят лет уже нет? А совсем наоборот — порицаются. И что будет в дальнейшем? Как трансформируется восприятие чувств у меланхолических мужчин и женщин? Что может быть страшнее, чем боязнь проявить свои искренние чувства на людях, что на тебя за это осуждающе посмотрят или унизят? Должно ли быть так? Что вчера было грехом, то сегодня — благость, что было слабостью, то станет силой. Или наоборот. Главное достоинство данной работы заключается в том, что она через историю одного состояния и раскрытия побочных чувств и ощущений побуждает к рассуждениям, а также намекает сквозь строки, что людям нужно вести диалог, обсуждать проблемы, разговаривать, а не вешать ярлыки и видеть решением проблем в таблетках и всяких жидкостях. Как и Кейтлин Даути в своих книгах, Карин Юханнисон говорит о терпимости и доброте — к людям, их взглядам, состояниям и переживаниям.

О влиянии литературы на неокрепшие умы прошлого уместно, подробно и с примерами было рассказано в этой книге. Куда уж без литературы с её неповторимым шармом!? Культура, чтоб её! О, этот Вертер! А госпожа Бовари! А Жорис Карл Гюисманс со своим романом «Наоборот» (в русском переводе)! В целом вышло увлекательное — хоть не без минусов, иногда всё же скучноватое — и познавательное путешествие по чертогам человеческого разума. Про многое поведает она! О меланхолии в разные эпохи; о разных формах, которые может принимать это состояние; о различных стадиях данного явления и их проявлениях; о попытках поставить как можно более точный диагноз (возможно ли это вообще?), распознавании, выявлении, принятии факта наличия недуга (всегда ли это недуг?) и лечении (кому и если это необходимо); об отношении к ней личности и общества — в прошлом и сейчас; о том, как менялось, развивалось и в какой точке оказалось мнение о меланхолии, депрессии и прочих подобных состояниях в научной, духовной, богемной средах; о профессиях, которые вызывают или провоцируют появление неблагонадёжного ментального состояния; о чувствах и фазах сна; как труд или леность влияют на человека. Несмотря на то, что медицина продвинулась в методологии обнаружения и изучения психических и психологических болезней, в целом человеческая «душа» как была потёмками, так и осталась.

P. S. Вирджинию Вулф, например, нужно было лечить в клинике от маниакально-депрессивного расстройства, а ей давали «таблетку», от которой она испытывала эйфорию, возбуждение и болтливость. Вы только представьте — а кому-то может и не надо представлять, — что творилось в голове у людей со «странностями»! А уж у творчески одарённых. Стало понятнее, как появился такой художественный приём как «поток сознания». Я сочувствую ей и ей подобным, но читать подобное от лица психически нездорового человека лично у меня пока желания не вызывает. Со своими «тараканами» разобраться бы. А то итак утомительно.

«Некоторые переворачивают сутки с ног на голову. Пруст из-за лекарств, в буквальном смысле слова, стал „ночным человеком“. Он спит днём, с восьми до трёх, а работает ночью. После тридцати пяти лет он проводит большую часть часть суток в спальне, лекарственная зависимость всё увеличивается. Йод и дурман от астмы, опиум, веронал и трионал от бессонницы, кофеин и адреналин — для бодрости. Вирджиния Вулф засыпает с бромом, вероналом и хлоралом…»

P. P. S. Вот, вот опять, снова голова болит, руки опускаются. И они. Они вновь здесь. Наползают. Из всех углов, шорох, шёпот за дверьми. Тени, демоны… А так хочется пустить своё «Я» на благо, на созидание, на творчество. Унять, задавить деструктивное начало. Но выходит наружу лишь страх, просыпается апатия, возвращается опустошённость… Музыка, солнце, свежий морозный воздух, одиночество… Устал.

Рецензия написана под музыку Lacrimosa — Die Sehnsucht in mir.