4.5 «Обрывки судеб, биографий, где дружба, ненависть, любовь...»

Как же трудно писать о таких книгах. Искренних, ярких, острых...Книгах, в которых больше чувства и таланта, чем отточенного мастерства. Когда снежинки, нарядные, как елочные украшения, сравниваются с огромной черешней. А отдыхающие в гагринском парке , в тюбетейках и макинтошах, с доисторическими людьми, зябнувшими в демисезонных шкурах посреди надвинувшихся ледников.

Эта история начинается в Гаграх, зимой 1931. И потому сравнение с тем самым фильмом отодвигается, а через пару страниц закадровый узнаваемый голос Джигарханяна лишь вторит словам автора. Автора, который пишет о себе, о своем друге, о своей молодости. И литературный клуб у зелёного камина, обязанный своим зарождением разбушевавшимся стихиям и прежде всего стихии скуки, лишь подтвердит утверждение что в каждой жизни есть по крайней мере один интересный сюжет.

Сюжет, который знакомо перенесет нас в 1920, в Севериновку, Одесского уезда. В ту самую, славную самогонкой и желтыми сапогами, с носком «бульдог», подколенными ремешками и маленьким раструбом вверху голенища. И нового начальника уголовного розыска вы сразу же узнаете. По манлихеру и двум бомбам-лимонкам на поясе. Как, впрочем, и серую кобылу Коханочку с кавалерийским седлом и ременной плеткой, и младшего миллицонера Грищенко, с его необыкновенными способностями и двумя пальцами правой руки, приспособленными к выуживанию дефицитных товаров со спекулянтских возов.
И даже Красавчик появится в этой истории столь же лихо, на вороных жеребцах и новеньком зелёном фургоне. И будут так же звенеть где-то вдали втулки этого фургона, а Грищенко и гнедые изображать погоню...изображать, потому что погоня, как понятие, чуждо их опыту и физическому состоянию.

И Виктор Прокофьевич Шестаков, агент второго разряда, последователь универсальной системы траволечения и обладатель двух редких качеств - честности и здравого смысла. Редких во все времена и повсеместно. Они искупали наличие деревянных "стукалок", некоторых научных заблуждений и гипсового коня. Читателю придется смириться с тем, что главной детективной единицей этой истории окажется именно этот нелепый пожилой человечек, прибывший по мобилизации из Рязани, и отягощенный катаром желудка, диабетом и камнями в почках. При все равнодушии к вещественным доказательствам, именно при нем в камерах арестованных затеплилась жизни и в самом райотделе обнаружилась плеяда взяточников. Да и Червеня разрабатывал он...

Что помогло этим двоим - Володе Патрикееву и Красавчику выжить и остаться людьми в этом бушующем мире, в котором рушатся все вековые устои. Кроме общего гимназического детства и жаркого южного одесского солнца над футбольным полем. Советская власть, как только у нее освободились руки. Для тех кто дождался и для тех кто захотел...
И пусть в этой книге нет того светлого и головокружительного футбольного финала. Пусть.
В нем есть замечательное подведение итогов:

... каждый из нас считает себя очень обязанным другому: я — за то, что он не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он — за то, что я вовремя его посадил.

Без сомнения, это разные, по своему замечательные вещи, кино и книга.
Вот только Александр Павловский о щемящем "Ты где, июль?.."
А Александр Козачинский о яростном:

Не смейте модным словом ретро,
Все, чем мы жили называть...

Такого сочного, яркого и запоминающегося текста мне давно не встречалось. И меткое слово, и мягкий юмор, и впечатляющие образы - всего этого в достатке для повести об удивительных временах, когда начальниками уездных отделов могли быть восемнадцатилетние мальчишки. И именно их вера, отвага и одержимость совершали чудеса...Вопреки отсутствию знаний, опыта, профессиональной выучки. Они спешили жить. Жить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое...