4 «Странная двойная звезда»

Когда-то одолела роман на заре туманной юности в универе, но помнился он как-то смутно. Перечитала с удовольствием. Очень понравился язык писателя. Была интересна и судьба Поли, и ее отца, а вот мать, Елена Ивановна, как-то особо не зацепила: что-то в ее образе такое недосказанное-недописанное-недодуманное. Поля в начале романа – ребёнок, не знающий жизни, осуждающий отца с позиций юношеского максимализма, не разобравшись толком в произошедшем. Повзрослеть ее, как и приёмного сына ее отца Серёжу, и многих вчерашних мальчишек и девчонок, заставит война. Военные страницы в книге – очень сильные.

Но для меня наиболее интересным в романе оказался конфликт двух ученых-лесоводов – Вихрова и Грацианского. Прометея и коршуна. Когда-то еще совсем юному Грацианскому судьбу коршуна проницательно предсказал жандармский подполковник: «Наверно, не сумев выбраться в Прометеи, вы приспособитесь на роль коршуна к одному из них... и вам понравится с годами это жгучее, близкое к творческому, наслаждение терзать ему печенье, глушить его голос, чернить его ежеминутно». Именно так и поведёт себя Грацианский, яростно и непримиримо критикуя и разоблачая каждую научную статью или монографию Вихрова, прозрачно намекая на враждебный умысел ее автора (что по тем временам ну очень походило на донос) .

Так взошла над русским лесом странная, двойная звезда, где палящий жар одной уравновешивался смиряющим холодом другой: Вихров и Грацианский, одинаково признанные за выдающихся деятелей в этой области.

Убеждённость и мужество Ивана Матвеевича Вихрова, страстного заступника русского леса, не может не вызывать уважения и даже восхищения. По степени искренности и смелости – такой Дон Кихот от лесоводства. Но и его извечный оппонент выписан удивительно: вроде и не враг советской власти, но и по-настоящему радеющим за свою страну не назовёшь, вроде и подлец, а не ухватишь. Больно скользкий. Эдакий Иудушка Головлёв ХХ века: времена другие, а замашки всё те же. Если Вихров воплощает совесть, честь, мысль, верность своему делу, долг перед наукой, перед отечеством, то Грацианский – видимость нравственности и исполнения долга. Есть же такие люди: поднимаются не за счёт своих талантов или достижений, а путём унижения-подавления более способных и одарённых. Леонов показывает, что человек низкий и безнравственный – таков во всём, и в науке, и в частной жизни: Грацианский, кроме всего прочего, предаёт своих товарищей,  женщину, любившую его всю жизнь (и за что только?!), свою дочь, не находит в душе тепла и для внучки. И всё же в изображении конфликта Вихрова и Грацианского, длящегося едва ли не всю жизнь, писателю удалось избежать и схематизма, и идеализации, и деления исключительно на чёрное и белое. Как мне видится сейчас (по молодости этого совершенно не заметила), Леонов, описывая эту дружбу-вражду, обнажает сам механизм сцепления добра и зла, показывает их нерасторжимую двойственность. Ведь Грацианский постоянно сопутствует Вихрову, «объясняет» его, просто не может без него существовать. Это по-философски усложняет роман, делает его значительнее, весомее, что ли.

Конечно, в романе много идеологии, но ведь она совершенно соответствует изображаемой эпохе 1930-1940-х годов, а потому вовсе не вызывает раздражения.