5 Приговор человечеству

Когда у меня спрашивают о любимой книге, я, не задумываясь, называю эту. Когда-то давным-давно я прочитал « Гавриил Троепольский - Белый Бим Чёрное ухо », пришёл к отцу и рассказал, как мне понравилось и как я сопереживал собаке, на что он ухмыльнулся и спросил: «Сложилось ли у тебя ощущение, что ты видел мир глазами собаки?» Я задумался, а он уже доставал с полки тоненькую книжку с серой обложкой, на которой была изображена нить колючей проволоки.

Не буду долго рассказывать, как я читал Руслана в первый раз, как стремился к окончанию и одновременно невероятно боялся его, ещё не понимая, что самое страшное будет даже не на последней странице. После того, как я весь в слезах первый раз в жизни окончил чтение, я понял, что это действительно «моя» книга на всю жизнь.

Постараюсь объяснить, почему она для меня "любимее" Набокова, Кафки и Оруэлла.

Когда я читаю Верного Руслана, я действительно ощущаю себя в голове собаки. Если бы я был кинологом или хотя бы собачником, а не кошатником, я бы, возможно, не был бы так категоричен, но, когда я «вижу» мир глазами Руслана, я всегда понимаю, что это не человек. Ощущение это не отпускает на протяжении всей книги: от самого начала

Он знал, что у хозяев это зовётся «снег», но не согласился бы, пожалуй, чтоб оно вообще как-нибудь называлось. Для Руслана оно было просто — белое. И от него всё теряло названия, всё менялось, привычное глазу и нюху, мир опустел и заглох, все следы спрятались.

до самого конца

Ему почудилось, что вернулся хозяин, — нет, не прежний его Ефрейтор, кто-то другой, совсем без запаха и в новых сапогах, к которым ещё придётся привыкать. Но рука его, лёгшая на лоб Руслану, была твёрдой и властной.

Это верхний слой повести, сообщающий атмосферу и восприятие. И он прекрасен сам по себе, потому что никто ни до, ни после не описывал мир глазами животного настолько правдоподобно. На него накладывается сюжет – история жизни караульных собак после расформирования системы лагерей. Тут «всё как у людей» - разные судьбы, разные характеры, разный подход к строгости принципов. И снова-таки, все собачьи характеры узнаваемы. Параллельно собакам выживают люди, прошедшие мясорубку лагеря и пытающиеся освоиться в новой жизни. Даже в этом сюжете уже есть немало сильных моментов, типа последней встречи с хозяином или процесса создания «шкапа». Но сама история при всей своей трагичности не тянет на глубокое откровение.

Третьим слоем идут простые идеи. О том, как люди превратили прекрасных умных животных в инструмент для выполнения примитивных задач, о том, как сами собаки вынужденно мыслят абсолютно в рамках линейных исполнителей (как в прекрасном романе «Смерть – моё ремесло»), о том, наконец, насколько собаки похожи и одновременно не похожи на людей, и конечно о предательстве и верности. Этих мыслей много, они все вкусные и отлично развёрнуты, но это всё ещё не шедевр, просто крепкая повесть.

Дальше идут более сложные темы. Ингус, как проводник идеи отношения людей к неукротимому собачьему духу. Инструктор, как проводник идеи попытки действительно понять собаку, его неуместность в системе и итоговое «превращение в собаку». Трезорка, как проводник идеи о неважности размера и важности убеждений. Это глубокие, красиво оформленные мысли, которые могли бы украсить любой хороший, трагичный текст. Но есть нечто, что возводит повесть в разряд абсолютной гениальности.

Это линия матери Руслана. Абсолютно чёрная и бесчеловечная. Не-собачья, одновременно гуманная и антигуманная. Я знаю этот кусок почти наизусть и всё равно каждый раз перечитываю с содроганием. В этих тяжёлых словах звучит для меня мрачный приговор человечеству, как мыслящей ветви эволюции.

«Верный Руслан» — это непростое испытание. «Не каждый сможет туда доплыть сквозь шторма своих судеб». С юности я перечитываю эту книгу раз в пару лет и каждый раз ужасаюсь той страшной мысли, которую настолько жестоко и гениально вложил автор в, казалось бы, совершенно эпизодического персонажа.

Какой же сговор был между нею и хозяином, какую ж зловещую правду она знала, что так покорно отдавала смерти своих детей?

И вы получаете это как последний гвоздь, уже в конце истории, когда знаете всё.

Есенину такое даже не снилось.