5 Философия учения о цвете

Это замечательный философский труд, который, делая акцент на дуалистичности (диалектичности) научного познания, предлагает философам, занимающимся вопросами бытия на уровне "первоначального единства", опираться на физику и другие науки, в частности, помимо учения о цвете - магнетизм, электричество, химизм, учение о звуке; а физикам осмысливать результаты своего труда философски.

Хроматическая гармония вторична, а не первична, а значит упускается нечто важное - то, где воссоединяется разъединённое. На это и хочет указать Гёте, говоря о необходимости осмысления естественных и точных наук на уровне философии. Позже великий русский ученый Вернадский писал о настоятельной необходимости философского осмысления научных данных, предлагая для этого учение о симметрии.

"Цвет и звук совершенно несравнимы,- говорит Гёте, - но оба можно свести к одной высшей Формуле..." Вот это "высшая Формула" как акт "соединения разъединённого "и интересует Гёте. Поскольку, как он говорит в "Признании автора", являющимся частью этого текста: "Самой прекрасной целью была и остаётся - познать явление природы, раскрывающееся нам с различных сторон, во всей его цельности". 

Иными словами, учение о цвете - не самоцель, а иллюстрация, вклад в теорию познания. Точно так же Ницше использовал греческую трагедию в сравнении с немецкой оперой в "Рождении трагедии", говоря в конце концов о "дионисийскоаполлоническом гении" как единстве дионисийского и аполлонического начал в научном мышлении; Мерло-Понти и Фуко о том же говорили на примере картин сюрреалистов; Делёз и Гваттари самым ботаническим образом использовали образ ризомы , а Славой Жижек, например, - кинематограф, сравнивая документалистику с художественными фильмами...

Язык текста (а значит и смысл) - символичен, о чем уже в предисловии и Введении, которые следует одно за другим, Гёте говорит по крайней мере дважды.

Начну с цитаты из "Заключительного замечания относительно языка и терминологии", которым завершается Введение:

"Никогда не обращают достаточного внимания на то, что всякий язык в сущности только символичен, образен и рисует предметы не непосредственно , а только в отражении. В особенности приложимо это к тому случаю, когда речь идёт о вещах, которые только подступают к опыту и находятся всё время в движении, так что их скорее можно назвать деятельностями, чем предметами. Их нельзя фиксировать, и всё-таки нужно о них говорить; и вот отыскиваешь всевозможные Формулы, чтобы хоть символически выразить их". 

Это и есть задача настоящего труда.

И ещё цитата из Предисловия автора:

"Повсюду подмечали и называли плюс и минус, действие и противодействие, активность и пассивность, наступающее и сдерживающее, страстное и умеряющее, мужское и женское; так возникает язык, символика, которою можно пользоваться, применяя её к сходным случаям в качестве подобия, близкого выражения, непосредственно подходящего слова.
Применить эти всеобщие обозначения, этот язык природы также и к учению о цветах, обогатить и расширить этот язык, опираясь на многообразие здесь явлений, и тем облегчить друзьям природы обмен более высокими воззрениями - ВОТ ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА НАСТОЯЩЕГО СОЧИНЕНИЯ". (Из предисловия автора)

Вначале Гёте говорит о дуальностях, а позднее вводит в учение о цвете выражение "полярность", имея в виду диалектическое единство познания, его раздвоение и воссоединение.

Есть тут и указание на Новое время, которое философы континентальной традиции обыкновенно критикуют с точки зрения целостности познания:

"В Новое время мы подпали ... опасности, заимствуя из всех познаваемых областей выражения и терминологию, в которые мы облекаем наши воззрения на более простую природу..."

Как-будто вторя труду "Критика чистого разума" своего современника Канта, Гёте продолжает: "...Мы отлично знаем потребность, из которой возник и распространяется такой язык; мы знаем также, что он становится в известном смысле неизбежным: однако, лишь умеренное, непритязательное и сознательное пользование им может принести нам пользу".  

Наряду с критикой научной парадигмы Нового времени с большим перекосом в сторону практического и рационального ума, обычно критикуют и физику Ньютона, которая давно уже не является пределом познания. Здесь мы это и наблюдаем, при том, что, wohlgemerkt (заметьте), книга была написана ещё в 19 веке.

Следующее за "Учением о цвете" произведение "Теория познания", которое представляет собой статьи и наброски, вновь подтверждает в чем заключается предмет обеспокоенности Гёте, выраженной в первом очерке. Особое внимание тут стоило бы обратить на "Четыре ступени познания",где он выразил по сути уровни познания, восходя к целостному мышлению, подтвержденные в наше время со стороны экспериментальной психологии при изучении эвристического мышления, принцип целостности лёг в основу гештальт-психологии.