3.5

У книги будто бы есть очень неплохое начало. Русские женщины и, изредка, английские мужчины обмениваются письмами на фоне войны 1812 года. И должно было быть сильно, драматично, о силе веры, надежды и любви. Ну и что там еще закладывала автор. Может быть, это со мной что-то не так, но послевкусие от книги скорее с эффектом зловещей долины. Не в том смысле, что из текста внезапно вываливаются роботы, сколько в том, что выходит, когда британка пытается заходить на другую территорию.

Во-первых, это очень ужасно с моей стороны, но мне нужно сказать, что я первую сотню страниц едва ли не в голос смеялась с имен. Они должны были быть обычными русскими, но автор как минимум приняла отчества за second name, а как максимум очень оригинально составила фамилии там, где их придумала. Наверное, она где-то слышала какие-то слова, но выстроила из них фамилии так, как они в русском языке не сформировались бы. И все вместе это создает в письмах трепетных дворянок легкий флер Михалыча на заводе. При этом меня как-то отдельно немножечко коробит, что фамилию Хофланд для семьи главной героини специально выбрала погромче, но вот зовут их всех как пойдет. Женщинам особенно везет. Ни Ивановна (да, это имя) так Ульрика.

Во-вторых, у меня сложилось стойкое ощущение, что русские, включая Ивановну, не то чтобы знали французский и эпизоды вынужденного общения происходили со знатным языковым барьером. Но это же дворяне начала 19-го века. Меня "Война и мир" Толстого тут выдрессировала четко, что уж этот слой на французском говорит чуть ли не чаще и больше, чем на русском. А тут Ивановна Долгорукая внезапно из этого выпадает. Даже если я пропустила общение с французами на французском, в письмах же были бы целые полотна? И где же они, да с километровыми сносками для перевода?

В-третьих, что ни поворот, то по роялю из каждого куста торчит. Наверное, я просто не знаю, что Англия, Москва и Питер просто одна очень тесная маленькая деревня в три улицы. Иначе сложно поверить, каким же чудом все на всех натыкаются.

В-четвертых, сам текст. Вычурный, высокопарный, с заламыванием рук, как, наверное, и правда могло бы быть свойственно девицам, если не брать в расчет, что в книге так пишет письма герой любого возраста и пола. Но, это какая-то странная, пожалуй, характеристика, и все же она есть. Он не русский. У меня все еще нет какой-то таблички типовых признаков, которой я могла бы потрясти в подтверждение перед каждым скептиком. Но по тексту все равно видишь отдельным особняком скандинавских авторов, отдельным - японских и далее по списку, а тут читаешь и видишь подвох. Место действия - Москва, герои практически все русские, но сам текст - нет. Чего-то ему не хватает. Как будто и страдания положили, а они какие-то поверхностные, корабликом по луже проходятся. Глубины и анализа каких-либо тем, может, мне не хватило, не знаю.

По итогу же, надо признать, это просто девичий любовный роман в антураже горящей Москвы. Большую часть книги мужчины штабелями укладываются у ног главной героини, а она их как может отвергает, обязательно демонстрируя нежность, сострадание, патриотизм и что еще положено в таких ситуациях для максимально благоприятного света. Как порядочная Джульетта Ивановна ждет своего принца на белом коне с войны. Но в этом есть что-то забавное. Как отражение из прошлого современных девочек-авторов, когда они берутся писать о чем-то, что обязательно происходит в другой стране с людьми с не банальными, а красивыми иностранными именами. Потому что фантастическая любовь до гроба, переходящая в текстовое порно, должна происходить не с примитивными Машами, а хотя бы с Ивановными. Но нет, вы не подумайте, конкретно эта девица из Москвы совсем не такая.