4 Спойлер Евреи, мистика и сало

Я, честно, долго не мог решить, с чего начать отзыв на этот роман. Пожалуй, начну с камня, похожего на кусок сала. Это самый неожиданный и запоминающийся образ из всех, с какими мне довелось столкнуться. Хватит бесконечно форсить дуб из «Войны и мира», танцующего клоуна Пеннивайза и «Ты волшебник, Гарри»! Предлагаю делать мемы о камне, похожем на кусок сала!

«Голем» наглядно демонстрирует, что мистика и ужасы – это совершенно разные жанры. Традиционных для хоррора элементов (ультранасилие, монстры, трупы) в романе не то что бы нет совсем, но они упоминаются лишь пару раз и как бы вскользь. Во главе угла именно сверхъестественное; не фаерболы и волшебные палочки, а нечто ДУХОВНОЕ: фантомы, предзнаменования, озарения, лунатизм, еврейская (уличная) магия.

Роман небольшой и читается быстро. Быть может, даже слишком быстро. Книгу можно разделить на две условные части. В первой части я, как и сам главный герой, вообще не понимал, что происходит: какие-то еврейские фамилии, городские легенды, гетто, кабак, галлюцинации

(камень, похожий на кусок сала),

кто-то кого-то за что-то ненавидит, всем что-то нужно: «Эй, дай винца попить! Эй, оплати за нас ужин!» – да отстаньте уже, я ловлю приходы и попадаю в комнаты без дверей, а-а-а!

Но! Майринк всё это расписал так, что мне очень быстро стало без разницы: кто, где и за что – я просто получал удовольствие от красоты текста и улыбался, читая. Такого со мной не случалось уже давно. Мистика, однако).

В середине же книги карета превращается

(в камень, похожий на кусок сала)

в зеленый помидор, а красивый мистический триллер – то ли в Кафку, то ли в Достоевского-лайт, и улыбаться уже не хотелось. Если красота текста и осталась, то я как будто перестал её замечать. Один знакомый «читатель со стажем» предположил, что деградация языка была художественным приёмом: главный герой, от лица которого и рассказана история, оказался в тяжёлых условиях, что должно было отразиться на его мышлении. Возможно, на то и в самом деле был расчёт.

Также у меня смешанные чувства от той философии, что продвигается в «Големе» через положительных персонажей. Стоицизм с примесью магического мышления — а действие, отмечу, разворачивается в Пражском гетто с атмосферой нищеты и маргинальности — конечно, многим подходит. Мировоззрение, в какой-то мере упрощающее жизнь, помогающее смириться с ней. Но в какой-то момент от степени влияния Высших Сил на отдельных персонажей становится не по себе. Один из эпизодов во второй половине романа воспринимается следующим образом:

(SPOILER ALERT!)

Лунатик ВО СНЕ совершает тяжелое преступление, за которое его гарантированно казнят, чтобы оказаться в одном месте с главным героем и ВО СНЕ же побыть ТЕЛЕФОНОМ для него и еще одного персонажа.

Эм-м... А по-другому никак нельзя было? Типа, человек жил и умер, чтобы кто-то смог перекинуться парой предложений. Какого хрена, Высшие Силы?!

После «Голема» остаётся множество вопросов: от «А при чём здесь Голем?»

(он как бы есть, но...)

до простого человеческого «А чё, а в смысле?». Наверное, именно такой и должна быть мистика. Читатель в конце должен и вроде бы всё понять, и при этом тяготиться ощущением, что он ничего не понял.
А я сел за книгу, восхитился слогом, прифигел от смеси мистики с Достоевским, упоролся и, наконец... стал похожим на кусок сала?

Кладбище мыслей и чувств