5

Депрессия – это такая штука, от которой не так-то легко избавиться. Чего только ни перепробовал Грегори Доусон. Лечился он и работой (то есть написанием сценария нового фильма), и алкоголем (то есть тем, что можно найти в заштатном корнуэльском отеле в 1946 году), и даже пытался бежать от угрюмого настоящего в прошлое. Прошлое это казалось ему волшебным и прекрасным: в 1913 году он был молод и влюблен в трех девушек разом, его статью напечатали в лондонской газете, а Первая мировая еще не грянула и не отняла у него добрую половину близких и юношеские надежды.
Но воскресив прошлое до мельчайших деталей, Грегори вновь уперся носом в безрадостное настоящее, которое ничего столь же прекрасного не сулило. Разве что контракт с крупнейшей голливудской студией, многотысячные гонорары и роман с самой красивой актрисой своего времени. Любому другому и одного из этих пунктов было бы достаточно для того, чтобы не иметь претензий к Богу и судьбе, но Грегори не интересовало ничто из вышеперечисленного.
Он окончательно потерял смысл и запутался в воспоминаниях. Он не знал ни чего хочет, ни как жить дальше. Жизнь казалась ему пустой черной дырой, из которой уже не выберешься. Но Пристли не был бы Пристли, если бы не нашел выход из этой безвыходной ситуации. Он так же ловко спас своего героя, как умело подвел его к обрыву. И при этом немного посмеялся над наивным читателем, жаждущим непременного хэппи-энда.
Название романа классика XX века перекликается с заглавием книги другого англичанина – Грэма Свифта. Тут «При блеске дня», там – «Свет дня». Тут немолодой сценарист, там – разжалованный полицейский. Тут много заблуждений и начало любви, там – любовь абсолютная, без сомнения. Но обе эти прекрасные книги – про надежду. Про то, что верить тяжело, а любить – еще сложнее. Про то, что люди – это самое главное в жизни, и что чувствами пренебрегать нельзя, иначе не выживешь. И про то, что единственное лекарство от депрессии – это свет.