3.5 "Преданья старины глубокой"

Не большая я любительница исторических романов, но иногда хочется погрузиться в историческую эпоху и желательно, не просто с костюмированными неизвестными персонажами, а с конкретными историческими личностями.
Меня всегда интересовало насколько правдоподобны в таких романах исторические фигуры, не приобретают ли они черты, которых, возможно, не было в реальности. Но если это делается для увлекательной истории и без злого умысла, то, так и быть, прощаю. Желательно самой не забывать, что исторические романы это не переписанные архивные документы, что в них не просто взгляд писателя на события, но они всегда изрядно приправлены писательской фантазией.
Многие отмечают лёгкий слог романов Григория Данилевского. За эту лёгкость и захватывающие сюжетные повороты современники называли его "русским Купером" или "русским Дюма" или и тем и другим. Из чего делаю вывод, что Купера и Дюма читали и любили в России. Григорий Петрович Данилевский мог бы и "русским Верном" прослыть, если бы продолжил писать в стиле своего рассказа "Жизнь через сто лет", где он делает предсказания достойные хорошего фантаста.

Княжна Тараканова - сюжет беспроигрышный. Тема самозванки ко времени написания романа уже лет сто как тревожила умы общества. Ею занимались на высоком уровне и она обрастала народными мифами.
Если бы я прочитала только этот роман у Данилевского, точно решила бы, что современники ошибались насчёт лёгкости и увлекательности. Уж слишком незатейливая лёгкость. Мне роман показался суетливым, с шероховатостями, словно плохо поставленная пьеса в любительском театре. Да, с занятными поворотами, да, довольно завлекательно, но всё же остаётся ощущение, что мы проезжаем мимо событий, да ещё и на большой скорости, а не участвуем в них. Не слишком связно соединено в сюжет всё, что автор смог прочитать в архивах и разных литературных источниках.
Ещё меня смущала сама несчастная Тьмутараканская княжна и симпатия автора к этому персонажу. У меня было чувство, что автор очень хочет, чтобы я поверила, что княжна истинная наследница российского престола, истинная дочь императрицы Елизаветы и князя Разумовского. Да я бы и не против поверить, но Григорий Петрович убедительного доказательства не привел ни одного. Видимо, их не было, а Данилевский не мог отступить от своего принципа придерживаться исторической правды и ничего не выдумал от себя.
Рассказчиком в первой части романа является благородный морской офицер Концов. Со всеми событиями знакомимся из его дневников. Концов проникся историей мнимой княжны и всячески ей сочувствует. Граф Алексей Орлов оказался в романе не таким благородным, как Концов, напротив, циничным и жестоким. И это касается большинства исторических лиц в романе, а их немало.

Сожжённая Москва, роман более симпатичный. Он тоже простенький, но трогательный и задушевный.
Живо рассказано о событиях 1812 года. Действующие лица всё те же: Наполеон, Кутузов и далее по списку.
Главные герои Базиль Перовский, двадцатилетний дворянин, тайный сын украинского магната, тогдашнего министра просвещения и Аврора Крамалина, восемнадцатилетняя дворяночка, оставшаяся без родителей, окончившая московский Екатерининский институт, любительница чтения, музыки, прекрасная наездница.
Прототипом образа Перовского был реальный русский офицер, попавший в плен к французам, увезенный с отступающей наполеоновской армией в Париж, где потом был освобожден русской армией.
Аврора очень похожа на знаменитую Надежду Дурову, кавалеристку, офицера Русской императорской армии, участницу Отечественной войны 1812 года.
Задушевность роману придаёт искренний интерес автора к теме. Чувствуется, что война с Наполеоном была близка сердцу Данилевского. Он описывает настроения в московском обществе до вхождения армии Наполеона в Москву, о симпатии к Бонапарту многих представителей дворянства и как постепенно менялись их взгляды в ходе войны; о начавшихся поджогах после оставления Москвы, о возмущении французских офицеров поджогами. Ощущение, что мне на кухне рассказывает о тех событиях их свидетель. Немного с пафосом, чуть привирая, но от сердца.
Такой искренний пафос присущ автору. Есть в этом что-то от Гоголя, которого, к слову, Данилевский очень любил.
Позабавил меня отзыв ректора Петербургского университета о своём студенте, написанный в 1848 году: "Данилевский для меня странный молодой человек. С виду он отлично порядочный малый. Между тем в его сочинениях подле хорошего встречается такая путаница и мелкоумие, что не разгадаешь, как это выходит из одной и той же головы, организованной добропорядочно". Очень похоже.