3.5 Ничто так не тяготит нас, как наступающий вслед за бурей страшных событий мертвый покой бездействия – та ясность, где уже нет места ни страху, ни надежде.

Никогда особенно не понимала культовости Франкенштейна, даже по популярным в культуре образам я была максимальна далека от персонажа и концепции. Но иллюстрации Гриса Гримли всё-таки сделали своё дело и сподвигли меня на знакомство, как ранее было с рассказами Эдгара Аллана По. Но если с историями По я нашла точки соприкосновения, то творение Мэри Шелли ожидаемо меня не покорило, держалась я исключительно на прекрасных иллюстрациях.

Полагаю, что в книге заложена философская концепция про творца и его творение, но ни измученный Виктор, ни его искалеченное создание не вызвали во мне должных эмоций. Думаю, свою роль сыграло и опущение научной стороны вопроса. Душевные терзания создателя довольно быстро вызывают скуку и даже отторжение, потому что, фактически сотворив проблему, он отказывается хоть что-то с этим делать. Жизни всех близких оказываются грузом на совести Виктора, который не готов был нести ответственность.

Книгу я приобретала только как часть коллекции книг с иллюстрациями Гриса Гримли, но оказалось, что это издание отличается по формату от других книг серии, что у меня уже есть. Это меня, конечно, огорчило.

Я не жалею, что познакомилась с этим произведением, но возвращаться к нему когда-либо не планирую.