5 Звездолет и солнце

Неплохо им там жилось за океаном – Азимов начинает предисловие (написанное в 80-е) к переизданию своего романа с того, что идея цикла посетила его в 1941-м, после вторжения Германии в СССР, но до Перл-Харбора, была возможность думать о чем-то отвлеченном. Вдохновение Азимов черпал у Эдварда Гиббона, поэтому все, кроме конкретных событий и космического сеттинга, немного предсказуемо.

Предсказуемо, но не менее прекрасно – в каком-то смысле Foundation является квинтэссенцией фантастики. Социальное конструирование, предпосылки, которые ведут, внезапно, к последствиям, люди-функции, люди-винтики, но все это задорно, с американским размахом и греющим душу ретрофутуризмом, который просто прет изо всех щелей на читателя.

Но главная прелесть Foundation для аудитории не в ретро в любом виде, от проекции уже несуществующей Америки хрома и стали 30-40-х до упомянутого уже ретрофутуризма, а в психоистории. Есть ли кто-нибудь, кто не увидит в ней, в психоистории этой, американский вариант марксизма? Философия истории, возведенная в абсолют, ускорение исторического прогресса (в виде становления Второй галактической империи не за 30 тысяч лет, а всего за одну) благодаря воздействию разумного меньшинства на слепые действия масс. Все, как по эту сторону океана, но без классовой борьбы и c атомными гаджетами для домохозяек.

И тут (по крайней в первой книге цикла, остальные я едва помню) Азимову удивительно хватает такта выдержать баланс между огромной задумкой цикла и занятными историями, в которых ускорение истории подается читателю. Клиффхэнгеры, море их, бог из машины в виде посмертных включений апостола психоистории, роль религии и экономического влияния, американская машина публичной политики, перенесенная во времена упадка Первой галактической империи – все это крайне занимательно, призывает (почти заставляет) читать быстро и увлеченно.

Крайне любопытно – как сможет автор изменить и адаптировать свой подход в продолжениях, которые, по его словам, издательство уговорило его начать писать в 80-е (оправдания были такими мощными, что поневоле закрадывается подозрение, что автор сам захотел их написать, но не хотел в этом признаваться, боясь обвинений в меркантильных подходах к раскрученной саге). Времена другие, аллюзии другие, как он войдет в ту же реку? Но это не испортит уже впечатления от классного старта.