4

Мексика 30-ых годов, борьба военных с католичеством - дайте мне любой другой сюжет книги, вы и то не найдете менее мне подходящий, чем этот. Настолько первое впечатление от атмосферы, места, времени, темы - было категорически не моим, что страшно было переворачивать листы. Успокаивало лишь знание, что Грэм Грин - классик и англичанин, а это сочетание еще никогда не подводило.

И точно: через некоторое время, будто отряхнув с себя вязкое и безрадостное описание жары, мой разум влился в гущу внутреннего конфликта главного персонажа, и стали значить так мало и место, и время...

Что значит быть хорошим священником? Жить по постулатам церкви? Исправно молиться? Выполнять долг перед господом? Или оставаться последним святым отцом на территории, где их теперь расстреливают, как предателей?
Перед кем он будет первым держать ответ: перед дулом винтовок озлобленных военных или перед всевидящим оком всевышнего?
Мучительно, страшно и больно. Священник мечется по захлопывающемуся капкану в иллюзорной надежде спастись. Он знает, что страдание - это путь в рай. Не зря мученики особо почитаются церковью. Но одно дело читать о мучениках в книгах, а совсем другое - голодным и оборванным плестись от дома к дому, теряя веру в себя, в Бога, в людей, во что угодно.
Борьба Человека со всеми его слабостями, страхами и пороками, и Священника - обладателя малой, малюсенькой, но все же с соизволения господнего власти - вот этот жуткий, головоломный ребус, который будет решать про себя наш герой.

Он временами трусит, он отрекается от Бога, не понимая, что по большей части именно так и приходят к истинной вере: через мучительный отказ от нее.
Он не считает себя "хорошим священником", но он пойдет отпускать грехи разбойнику в сопровождении метиса-Иуды.
Думаю, аналогии более чем понятны.

Блестящий слог Грина - отрывистый, но точный, сделал из чтения одно удовольствие. И темы, поднятые здесь, не стали для меня ни на толику ближе. Но в этом талант настоящего мастера: превращать любое слово в единственное верное, единственно уместное для книги.
Роман опустошает, вряд ли оставляет надежду, но почему-то хочется вспоминать о нем вновь и вновь.