5

ЕКАТЕРИНА МИХАЙЛОВНА БАКУНИНА «ВОСПОМИНАНИЯ СЕСТРЫ МИЛОСЕРДИЯ КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКОЙ ОБЩИНЫ (1854-1860)»

Когда в Севастополе один генерал спросил у Бакуниной, почему она пошла в сестры милосердия, Екатерина Михайловна ответила: "Если бы я была мужчиной, то давно имела бы честь служить под вашим начальством; но когда сделали воззвание к женщинам, я не могла не отозваться..."
До 44 лет Екатерина Михайловна Бакунина была обычной великосветской дамой, любительницей балов, не помышлявшей ни о каких анатомических театрах. Но когда на Крымскую войну начали отправлять первых сестер милосердия, она, вопреки желанию родных, поступила в Крестовоздвиженскую общину, основанную великой княгиней Еленой Павловной. В январе 1855 г. их отряд прибыл в практически осажденный Севастополь. И под непрерывными бомбежками начались трудовые будни. Раненые, перевязки, ампутации, операции. "Я не хочу в подробностях описывать все эти страдания, все эти операции, мучения, крики; да это, несмотря на ужасы, по самому своему продолжению становилось монотонно и продолжалось не день, не три, не неделю, не месяц - а месяцы!"
Судя по всему, Екатерина Михайловна была женщиной умной, настойчивой, энергичной, честной, бойкой и веселой. В шутку ее называли самой скромной и покладистой из сестер. Раненые Бакунину любили, начальство уважало, очень ценил ее хирург Пирогов. Сестры милосердия не всегда жили дружно, были и обиды, и недовольство, и сплетни, но общее дело их сплачивало.
Екатерина Михайловна присутствовала на панихиде по адмиралу Нахимову. Неприятельские батареи находились столь близко, что могли стрелять прямо в траурную процессию. "Но они были так любезны, что все это время не было ни одного выстрела."
27 августа 1855 Севастополь пал. "...я вижу площадь, войско, ряды французского войска, идущего на Малахов курган, блеск ножей на их штуцерах." Екатерина Бакунина была последней из сестер, покинувшей город. "...я оставляю с сокрушенным сердцем нашу Николаевскую батарею, нашу Южную сторону, наш бедный Севастополь!.."
После она занималась эвакуацией. И в каком-то смысле это оказалось испытанием посерьезнее, чем операции под обстрелом. В грязь, дождь и холод, зачастую ночью, по нашим непролазным дорогам, в трясущихся тарантасах Бакунина перевозила больных и раненых.
Сразу же после Крымской войны Екатерину Михайловну назначили сестрой-настоятельницей Крестовоздвиженской общины. Вновь поездки, теперь инспекционные, к которым прибавилась бумажная и бюрократическая волокита. Бакунина побывала в разбомбленном Севастополе, оставившим гнетущее впечатление... Вернувшись в Петербург, она занялась внутренней организацией общины, подбором сестер, и очень многое пошло не так. "С одной стороны, идеальные, неприменимые к нам теории, с другой - материальная пошлость, жадность, глупость! Все высокие мысли разбились в прах об неумолимую действительность."
У великой княгини возникла мысль сделать из Крестовоздвиженской общины подобие религиозного ордена, что шло вразрез с идеями Екатерины Михайловны. Съездив в командировку в Европу в заведение диаконис и госпитали при монастырях, Бакунина обнаружила "умеренность и аккуратность", холодность и формализм. "Это не те сестры, о которых мы мечтали - о сестрах-утешительницах больных, ходатайниц за них, сестрах, вносящих в чужие госпитали горячие чувства любви и участия, правду и добросовестность!" В 1860 г. Екатерина Михайловна оставила пост настоятельницы и с болью в сердце покинула общину. Не смотря на разногласия, Бакунину уважали и признавали ее полезный вклад в общее дело милосердия.

ВАЛЕНТИНА ИВАНОВНА ЧЕБОТАРЁВА «В ДВОРЦОВОМ ЛАЗАРЕТЕ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ. ДНЕВНИК: 14 июля 1915 - 5.01.1918»
Валентина Чеботарёва 2,5 года проработала старшей сестрой милосердия в Царскосельском лазарете бок о бок с великими княжнами Ольгой и Татьяной. На ее глазах девушки ассистировали на операциях, перевязывали, ампутировали, сами чистили инструменты. Они подружились (особенно с Татьяной), разговаривали, откровенничали. "Грустно бедным деткам живется в золотой клетке", и княжны приезжали в лазарет как во второй дом.
Когда Ольга влюбилась в Дмитрия Шах-Багова, Чеботарёва отметила: "Странная, своеобразная девушка. Ни за что не выдает своего чувства... Когда уехал, бедняжка с часок сидела одна, уткнувшись носом в машинку, и шила упорно, настойчиво. Должно быть, натура матери передалась." Императрицу Валентина Ивановна жалела: "чистая и хорошая, цельная и простая, она томится условностью и мишурой большого света, а в грязь Григория [Распутина] она не может поверить." О казалось бы сдержанной Татьяне Чеботарёва пишет, что она "легче мирится, проще приспособляется, веселится, щебечет все равно с кем." Не все равно: о ее наивном "романе" с Владимиром Кикнадзе знал весь лазарет. При этом Татьяна была не только чудесной сестрой милосердия, но могла, если потребуется, самостоятельно и столы перетаскивать.
Об отречении Валентина Ивановна узнала из листка "Известий". Потрясло, что монархии не стало за пять дней. Но самое страшное - это "расшатанная дисциплина в армии - ведь это государственная смерть страны." В лазарете начались развал и разрушение, был создан комитет. Окончательно его закрыли в годовщину смерти Распутина в декабре 1917 г.
Пока княжны находились в Царском, им удавалось отправлять Чеботарёвой записки и открытки. Потом были Тобольск и Екатеринбург... Валентина Ивановна скончалась от тифа в 1919 г.