5 Трудно быть Человеком

Поражающим множеством книжных шедевров изобилует XX век, подаривший миру огромное количество великих авторов, культовые произведения которых неугасимыми звёздами сияют на литературном небосклоне уже много лет. Особенно бурного и активного развития удостоилась мировая и в частности российская фантастика во 2 половине XX века—эпохе, получившей название "золотой век фантастики". Именно в это время впервые пишутся и печатаются прозаические произведения двух ещё мало известных, но ныне одних из самых популярных отечественных писателей—фантастов—Братьев Аркадия и Бориса Стругацких. Перу именно этих талантливейших писателей принадлежит ныне обозреваемая повесть "Трудно быть богом", ставшая образцом фантастической литературы своего века. Действие произведения происходит на далёкой от земли планете, общество которой находится на этапе развития феодальных отношений. На планету высадились высокообразованные учёные с земли, занимающиеся "прикладной историей", предметом которой является наглядное изучение определённых вех цивилизационного развития. Один из 250 отправленных на планету учёных и по совместительству главный герой повести—Антон, или Дон Румата, уже несколько лет анализирующий социальный характер и вектор развития здешнего человечества, предстаёт перед читателем в переломный для него момент, момент, когда он окончательно познал: "что значит: страдать; что значит: стыдиться; что значит: отчаяться". Много лет живущий среди необразованных, убогих представителей человеческой расы, "рабов своих страстей и пороков", не желающих выбраться за пределы своего животного естества, Румата постепенно теряет надежду на возможную общественную метаморфозу, могущую изменить характер интеллектуальной и духовной жизни здешних людей. Весь ужас кровавых и пропитанных зловонием средневековых картин предстаёт перед главным героем. Ужас, который тяжёлым грузом лежал на его сердце с самого прибытия на планету медленно стал вытеснять из благородного, просветлённого светом науки разума высоконравственные человеческие чувства гуманизма и эмпатии. Все гнетущее род людской невежество, всю кошмарную, инстинктивную и безобразную суть человеческого существа воплотил в себе образ Дона Рэбы, бывшего министра охраны короны, узурпировавшего власть и ставшего правителем одной из обширных частей королевства. Ненавистью и презрением горит сердце Дона Руматы, видя бесчинствующих на улицах солдатов Дона Рэбы, слепо подчиняющихся воле своих деспотичных господ крестьян,и воинствующих, давно забывших высокую и истинную цель своего призвания монахов, безропотно взявших в свои руки оружие во имя укрепления тиранического режима, сулящего им богатство и монаршее милосердие. Некогда сохранявшее последние ростки здравого смысла и этичности общество погрязло в полном отрицании науки, искусства и прогресса, что послужило причиной кардинальных государственных изменений и реформ, результат которых: миллионы сожженых книг, тысячи убитых учёных, поэтов, художников, лицедеев и людей просто перешедших узкую церту—черту возведенной в абсолют интеллектуальной тьмы, неразвитости и заурядности. Но что в подобной ситуации могут сделать великие прогрессоры, боги, снисходящие с небес на своих "железных птицах"? Этой проблемой мучается Антон на протяжении всего повествования и сам же открывает для себя её решение в кульминационном диалоге с одним из спасённых им образованнейших людей данного мира—доктора Будаха: "— Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?..Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Кира жадно смотрела на него.— Что ж, — сказал он, — извольте. Я сказал бы всемогущему: «Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей».— И это все? — спросил Румата.— Вам кажется, что этого мало?Румата покачал головой.— Бог ответил бы вам: «Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими».— Я бы попросил бога оградить слабых, «Вразуми жестоких правителей», сказал бы я.— Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.Будах перестал улыбаться.— Накажи жестоких, — твердо сказал он, — чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.— Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.— Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.— И это не пойдет людям на пользу, — вздохнул Румата, — ибо когда получат они все даром, без трудов, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.Не давай им всего сразу! — горячо сказал Будах. — Давай понемногу, постепенно!— Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.Будах неловко засмеялся.— Да, я вижу, это не так просто, — сказал он. — Я как-то не думал раньше о таких вещах… Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем, — он подался вперед, — есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках…— Я мог бы сделать и это, — сказал он. — Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:— Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой...—Сердце мое полно жалости,—медленно сказал Румата.—Я не могу этого сделать."Так,последней произнесённой репликой Антона формулируется решение,а точнее невозможность решения проблемы идеального с точки зрения человечества Бога, Бога любящего,не взыскивающего с неверных,ибо таковых нет и благословляющего всякого,ибо каждый—неизменно добродетелен. Разбиваются хрупкие надежды живущих посреди грязи и крови идеалистов образно представленных Будахом. "Нет и не может быть Бога, которого вы желаете видеть и которого вы могли бы понять"—отвечает Дон Румата заблудшему в дебрях бесчестия и духовного разврата народу. "Мы и сами стали думать что мы боги, но слишком поздно осознали тяжесть своей ноши"—мысленно признаёт Антон, и потеряв всякую надежду на духовное возрождение человечества, отказывается от своей высшей божественной миссии, миссии, исполнить которую человек не в состоянии, ибо не в состоянии стать Богом: Богом без презрения и ненависти, Богом всеобъемлющей любви и радости, Богом, которого никогда не поймёт.На этой ноте заканчиваю свой отзыв с сопутствующей рекомендацией обязательно прочитать великое произведение, которое каждый оценит по достоинству, ибо помимо указанной и наиболее очевидной проблемематики найдёт что—то своё, способное отозваться глубоко в сердце и вызвать бурю истинных эмоций, вновь и вновь появляющуюся в сердце после прочтения произведений Аркадия и Бориса Натановичей.

Источник