3 О вере и неверии.

Эту относительно небольшую повесть я читала как раз между Рождеством и Сочельником. И вроде бы как атмосфера соответствовала - сейчас у нас считается хорошим и правильным всех поздравлять с православными праздниками. И хорошо еще, если пишут в посте - мол, поздравляю тех, кто празднует Рождество. Толерантность и терпимость форева. У нас, несмотря, а может, и благодаря тому, что Россия - многоконфессиональная страна, стали с уважением относиться не только к чужой вере, но и к чужому неверию. Ура, опять можно не быть как все. Помните, было время, когда все толпой спешили крестить детей, даже не давая себе отчета в том, что крещение - это не дань моде, это на всю жизнь. Вот скажите честно, кого родители в детстве покрестили - и теперь этот человек, уже выросший, регулярно ходит в церковь, соблюдает все обряды и тому подобное? Сколько у нас истинно верующих? Ведь намного меньше, чем крещеных, так? Ибо если бы было иначе, в храмах было бы не протолкнуться, а народные гуляния 1 января собирали бы намного меньше народа, чем обычно, поскольку для православных праздники (и развлечения) должны начинаться как раз после 7 января. Я знаю, что говорю. У меня была знакомая. Истинно верующая. Она никогда не участвовала в новогодних корпоративах, потому что какой корпоратив, если пост на дворе? Нет, никого не осуждала и не оговаривала, мол, как же вы это так. Просто молча с улыбкой отказывалась.
Здесь, читая историю Степана Касатского и его "духовного подвига" я порой не могла отделаться от мысли, что Стива - человек не верующий. Экзальтированный, с нервическим складом ума и души. но не верующий. Его невеста была любовницей императора - и все. Жизнь кончена. Ах, ах, ах! Уйду в монастырь, обиженным на весь свет. Нет, я девушку вроде как не оправдываю, но и сам Касатский с его порывом тоже сочувствия не вызывает. Нервы мальчику надо было лечить. И все его душевные терзания и метания - это не от веры, а от неверия. С какого перепуга Толстой его чуть ли не святым сделал - не понятно. Все эти исцеления и то, что какая-то "разводная жена" внезапно исправилась и тоже в монастырь ушла - это мне кажется притянутым за уши. Чисто для красивой картинки. И та женщина, вдова, к которой он приходит, когда убегает из монастыря. Она кто и откуда? Только вот не надо мне вещать, что это его бывшая невеста. В начале повести невесту, кажется, Мэри звали? Нет? Тогда почему такое расхождение? Но и даже пусть я ошиблась, то... к чему все это? Что хотел сказать Толстой этой повестью? Не понятно. Пустая проходная вещь. Ни о чем.
Иллюстрации вот только хорошие.