5 Окно в прошлое

Мир римской цивилизации III века нашей эры откроется перед читателями в романе Антонина Ладинского. Рассказывая о скитаниях сарматского юноши по городам и весям Древнего мира, он словно погружается в воды Леты и снимает покров забвения с такого далекого от нас времени.

Роман построен в форме воспоминаний юного провинциала из города Томы, что в северном Причерноморье, где когда-то доживал свой век в изгнании поэт Овидий. Но теперь могила поэта зарастает травой, а злоба дня с его ежедневными нуждами заставила жителей предать поэта забвению. Но юному автору этих записок повезло – однажды вблизи от города разбилось о скалы какое-то судно и в крушении удалось спастись бродячему ритору и софисту Апполодору. Родители мальчика приютили его, и в благодарность он начал учить их сына латыни, греческому языку, эллинской мудрости и римским законам. А когда они несправедливо лишились оставленного им в наследство имущества, их сын решил отправиться в Рим за правдой. Которую, впрочем, ему вряд ли удалось бы найти среди продажных римских законников, не познакомься он в Антиохии в доме родственницы императора Юлии Маммеи, куда его за идеальную каллиграфию взяли писцом, с племянником сенатора Кальпурния Мессалы философом и поэтом Вергилианом. После того, как нашему герою посчастливилось спасти ему жизнь в Александрии, Вергилиан проникся к юноше братской симпатией и взялся показать ему весь тот сложный мир римской жизни, о котором мальчику рассказывал Апполодор в Томах. Из Антиохии они отправятся в Александрию, став свидетелями жестокого побоища, устроенного императором, оскорбленным насмешками александрийцев, проведут несколько месяцев в Риме, вместе с римской армией отправятся в город Карнунт на берегу Дуная спасать груз выделанных кож, выгодно закупленных по случаю сенатором Мессалой и станут свидетелями битвы легиона с варварами, пересекшими Дунай.

В романе автор этих воспоминаний безымянен, Вергилиан в шутку зовет его Сармат, намекая на его происхождение. Так, по воле автора, он и пройдет неназванным по всему повествованию, обозначая, по всей видимости, ничтожность отдельной личности перед величием истории, современником и летописцем которой ему выпало быть.

Его покровитель и друг Вергилиан, без которого никто не допустил бы маленького скрибу по покои сильных мира сего, олицетворяет ту прослойку богатых и близких к властным структурам людей, которым недостаточно их богатства и жизни в праздности. И которые, изучая философию и историю, задаются вопросами о смысле бытия, о том, куда движется этот самый Pax Pomano, поглотивший практически всю Ойкумену, мир в которой держится исключительно на военной силе. И не могут не задумываться, а что случится, если однажды эти легионы не устоят.

Власть императоров Риме тоже давно держится только лишь на силе римских легионов. Как понятно из названия, в это время правит император Марк Аврелий Антонин по прозвищу Каракалла, оставшийся в памяти потомков строительством циклопических терм в Риме и своим декретом, даровавшем всем жителям Римской империи права римского гражданства. Еще отец говаривал юному Антонину, что, если за тобой будут стоять римские легионы, на всех остальных ты можешь наплевать. Каракалла в точности воплощал его завет, не гнушаясь совершать длительные пешие переходы вместе со своими легионерами, заслужив тем самым любовь простых солдат.
Впоследствии не только правители, но и сами легионеры так проникнутся этой истиной, что сами начнут возводить и смещать императоров со все возрастающей скоростью. Каракалла на пути к власти то ли сам убил, то ли поспособствовал смерти родного отца, а потом зарезал своего соправителя-брата на глазах их матери. Он воображал себя новым Александром Македонским и рвался повторить его подвиги в Парфии. Вместе с XV легионом туда отправится и наш герой, чтобы описать взятие Арбелы. И даже наивный скриба видит, что

Те, кто правит миром, помышляют только о своей сокровищнице, императорский пурпур запятнан братоубийственной кровью и еще более страшными преступлениями, и, предупреждая о буре, уже грозно шумят варварские дубы, пронзительные северные ветры дуют с далеких скифских пространств, и верблюды кричат в Парфии, увозя на восток римское золото.
Все считают, что такой порядок установлен на вечные времена богами, чтобы обеспечить спокойствие в мире. Однако это спокойствие лишь кажущееся, все непрочно в Риме, и римлян страшит не только нашествие варваров, но и глухой ропот рабов.

Рисуя клонящуюся к упадку цивилизацию, автор не может обойти вниманием такую набирающую в обществе силу, как христианство. Император, вслед за своим отцом, не преследовал христиан так рьяно, как его предшественники, но и до императорского признания этой вере пока еще очень далеко. В отличии от сладкоголосого прославления христианства в романе Сенкевича, Ладинский не спешит петь славу будущей мировой религии, и христиане у него такие же обычные люди, как и окружающие их язычники. В заботах о хлебе насущном, они вовсе не рвутся становиться мучениками и на свои собрания спешат под покровом ночи. Вергилиан со своим другом приходят послушать случившегося в Риме Тертуллиана, впоследствии прославившегося своим «credo, quia absurdum» («верую, ибо нелепо»). Нужно сказать, автор виртуозно вплетает в свое повествование множество значимых имен того времени, сохраненных историей. Какие-то имена общеизвестны, по поводу же остальных только и успеваешь прибегать к информации в сети, хорошо еще, что сейчас это доступно, не так, как если бы этот роман читался лет -дцать назад.

Найдется в этом романе и место для любви. Сам автор записок, еще совсем молодой юноша, только ближе к концу начинает интересоваться этой стороной жизни, а вот для его друга Вергилиана любовь окажется еще одним потрясением, приблизившим его к мыслям о тщете всего сущего.

Ничего нет на земле сильнее любви, опаляющей огнем не только рот, но и душу. Неужели это только потому, что проказливый сын Венеры ранит нас предательской стрелой? Но человек томится и страдает, как будто бы это не любовь, не радость, а тяжкий недуг; любимая отвернулась от тебя — и вот все становится в мире полным странного беспокойства, сомнения и жгучей ревности…
Любовь! Что это было такое? Сродство душ, о котором говорит Платон, или способность женщины выразить в телесной любви самое прекрасное, на что она способна на земле?

Три года, проведенных в скитаниях, навсегда изменят юного каллиграфа. В конце романа он собирается вернуться домой, но судя по широте его кругозора и глубине его суждений, путь его странствий вряд ли на этом закончился.

Великолепный роман, просто наслаждение для тех, кто увлекается исторической тематикой. Читайте!))