5

Я давно приглядывалась и примерялась к этой «ностальгической» серии. То есть серия как «ностальгическая» издательством, конечно, не позиционируется, но если просто прочесть все аннотации, становится понятно, что общая тема вошедших в «Знак качества» книг — back to USSR в любой форме. И надо сказать, что у Исаевой получился бодрящий, эмоционально насыщенный, стилистически умелый, пущенный точно в цель back.
Хотя меня сложно назвать целевой аудиторией ностальгических книг об СССР. Хотя именно книги Исаевой в этой серии вызывали у меня больше всего сомнений и вопросов.
Мимо Антошки Петровой я прошла очень бодрым шагом, потому что аннотация обещала мне ностальгию, с моими советскими воспоминаниями не пересекающуюся. Я застала Союз совсем на излёте, жила с детства в отдельной квартире, об общественных банях только слышала — обычно нехорошее — и не питала в их адрес никаких тёплых чувств… «Штирлиц» всё-таки убедил меня названием и очень удачно, на мой взгляд, вынесенной на обложку цитатой. Удачно — потому что она разрушила всю надуманную мной по прочтении аннотации благообразность и действительно заинтересовала.
«Мой папа — Штирлиц» оказался сборником рассказов, больше всего напомнивших мне детские рассказы Драгунского или Фёдорова, но только для взрослых. То есть смешно, интересно и по-доброму, но не без крепкого словца — какое счастье, что книга вышла в свет ещё до всех этих нелепых законов о запрете обсценной лексики.
У книги есть сквозной сюжет — это жизнь самой писательницы. В строгом смысле художественным сборник не является — это скорее беллетризованные мемуары. Впрочем, цель если не написания их, то уж публикации точно художественная вполне — так как большинству из нас Ольга Исаева незнакома и нам не очень-то интересна её жизнь сама по себе, на первое место выходит не то, что рассказывает автор, а то, как он это преподносит. Преподносить Исаева умеет: её бесхитростная честность, сдержанная — упаси нас бог от несдержанных ничем эмоций в литературе — эмоциональность, хорошее чувство языка и приукрашивание действительности ровно в тех местах, где это требуется, увлекают и одновременно создают эффект комфортного присутствия даже для тех, кому описываемая действительность не знакома и не мила. И за этот счастливый талант — увлекать и переносить без закрученного сюжета — можно простить и некоторую нестройность сборника, и периодически изменяющий автору вкус. Вкус — дело наживное, а талант — если не прирождённое, то приобретаемое очень рано.
Кроме счастливого таланта, все невеликие грехи автора искупает рассказ о встрече с Виктором Пелевиным — ну где вы ещё прочитаете живое свидетельство подобных невероятных событий, да ещё и периода, когда фамилия Пелевина была на слуху совсем-у-всех? :)