3.5 Спойлер А кто же за нас, баб, приложит свой ум?

А между тем я все еще продолжаю потихонечку путешествовать по России с одноименным проектом. На этот раз остановка - Омская область, которой во многом посвящен роман в четырех частях "Бабьи тропы".
Примерно конец 19 века, глухая деревня где-то в Сибири, куда присланы на поселение несколько каторжан. Поскольку никаких казенных властных структур в этой деревне, по сути, нет, четверо поселенцев решают тут не оставаться и просто уходят, а еще один, самый молодой, решает попытать счастья и устраивается работником к местному зажиточному крестьянину Филату Косогову. По случайному стечению обстоятельств у Филата есть молодая жена Настя и совсем нет детей.
Очень интересен и нов для меня оказался эпизод появления в деревне гулевана-приискателя. Вот это выход:

В холодный, но солнечный день с грохотом подкатила к деревне пара вороных лошадей, запряженных в хороший окованный тарантас. Из тарантаса вылезли два подвыпивших мужика. Вытащили несколько кусков кумача и стали расстилать его вдоль деревни — дорожкой.
Бабы, девки и ребятишки повыскакивали из ворот и смотрели на бывалую картину. Выходили за ворота и некоторые догадливые мужики. Гостя ждали.
Вскоре и гость появился: возвращающийся в Россию разбогатевший гулеван-приискатель.
Вышел он из-за поскотины — и прямо на улицу к кумачовой дорожке. Здоровенный, коренастый, лет тридцати пяти. В малиновой рубахе, в плисовой поддевке-безрукавке и широких плисовых шароварах, в сапогах с набором и с серебряной цепью на шее. На лбу из-под картуза черные кудри болтались. Лицо сухое, бритое. И усы накручены — стрелками вверх.
Шел гулеван по кумачовой дорожке, покачивался...

После чего деревенские мужики дружно ударяются в запой и угар, не гнушаясь при этом распорядиться телами своих жен и невесток, подкладывая, по сути их под куражащегося пришлого. Вскоре после этого в деревне начинается непонятный мор среди мужиков. Умирает и Настин муж.
Сцена деревенского схода, завершающая первую часть, оставляет сильное впечатление, такого напряжения она полна.
Во второй части Настасья и Степан, уже женатые, отправляются на богомолье. Настасья все мается своим грехом и надеется его отмолить, и в официальных храмах и монастырях, и в скитах. Мучителен ее путь. Для меня, конечно, удивительна крепкая привязанность Степана к жене и постоянная поддержка, но наверное и такое могло быть, почему нет. На Васюганье, в скиту, Настасья снова беременеет и рожает дочку, но смерть младенца переворачивает всю ее душу и лишает религиозных устремлений начисто.
В третьей части романа Настасья и Степан - уже старики, сорок лет прожившие в кержацкой деревне Белокудрино. Их единственный сын Демьян вырос, женился, уж и внук подрос - странноватое, кстати, малодетное очень семейство, для крестьян-то. Начинается первая мировая война, часть мужиков идет на фронт. Павлушка (это внук) никак не может разобраться, которая из двух влюбленных в него девок ему больше по нраву. Заканчивается дело беременностью, а он как бы и ни при чем. Читать эту часть было тяжеловато.
Ну и финальная часть романа, четвертая - это уже годы гражданской войны и установления Советской власти. Здесь снова появляются, точнее, выходят на первый план образы сильных женщин - все та же Настасья, Параська, партизанка Маланья.
В целом роман интересный, однако честно скажу, что наиболее сильной мне кажется в нем самая первая часть, посвященная бабьему заговору. Вторая, богомольная - чуть хуже. А третья и четвертая кажутся какими-то неотшлифованными, что ли. Впрочем, в предисловии говорится, что автор работал над романом в последние годы жизни и так и не успел завершить - наверное, это сказывается.
Делаю себе заметку почитать что-нибудь еще из его творчества, более раннее.