4.5

Юшка Отрепьев уродился парнем умным, лихим, нахальным, смекалистым, схватывающим знания на лету. Когда пришли за Романовыми, все побежали и он побежал. Прямиком в Чудов монастырь. И жить бы ему вольготно на казенных харчах, строя карьеру при патриархе, но душа требовала чего-то иного. Не монашеского - вольготного, неуемного, великого. Царства. И царевну Ксению в придачу. Потому что, раз увидев дочку Годунова, влюбился. Да и "кремлевской принцессе" запомнился образ лучезарного юноши-чернеца.
С поляками, ввязавшимися в самозваную авантюру, понятно: чем на Руси хуже, тем им лучше. Тем более, "природный царевич" налево и направо раздавал обещания. Только вот Марину, свою навязанную невесту с хищным личиком, обзывал чушкой. В походе Отрепьев бесстрашно стоял под огнем, смеясь: "Которая голова идет короноваться, та ядром не накроется." Русский народ повсеместно вязал воевод и присягал Дмитрию Ивановичу. Лишь в Новгороде-Северском насмерть засел "железный" Басманов.
Пётр Басманов был злым по жизни. Вспоминая детство, он неизменно переносился в страшный день казни отца и деда. Всеми фибрами души Пётр Фёдорович ненавидел весь род Ивана Грозного и Малюты Скуратова. И даже на Годунова в последнее время смотрел тоскливо и сочувственно. Неужели этот нерешительный, уставший, болезненный человек когда-то спас его, пятилетнего, от гнева царя Ивана? А теперь не может назначить Басманова, сына "сами знаете кого", первым воеводой, боясь недовольства знатных бояр. А после смерти Бориса так и вовсе носом ткнули, как щенка. Рядом же нетерпеливо приплясывали братцы Голицыны, жаждущие переметнуться к Гришке-расстриге. Пётр решил так: если Отрепьев действительно царевич, то придушит собственными руками, если самозванец - надо присмотреться. И разглядел "своего, бодрого собрата-самородка."
А Москва подсуетилась, самовластно убив семью Годунова, лишь Ксению в живых оставили. И когда перед ней предстал, весь в дорожной пыли, но красивый и веселый, тот монах, Ксения себе не поверила. А потом они заговорили... А потом она еле сдержалась, чтобы не обнять его, царя, в ответ...
Юный Миша Скопин, хоть и был родней смутьянам-князьям Шуйским, Дмитрию начал служить честно. Ему, мечтавшему о военных подвигах, доверили важное поручение: привезти в Москву Марфу Нагую, мать царя, да следить в дороге кабы чего не вышло.
Новое царствование началось...