4

Чертовы московские пробки! Если опоздаю - шеф оторвёт мне яйца. Оставляю свою бэху (х6) на стоянке, а сам с портфелем под мышкой бегу к метро.

И вот я уже в вагоне. Среди китайских маечек и турецких рубашек в строгом костюме от Brioni я выгляжу нелепо. Как же давно я не спускался под землю - пять лет, семь? Да, пожалуй, что семь. Я крепко держусь за поручень. На стене вагона висит блестящая железная табличка, на ней выбиты какие-то слова и цифры; я читаю: вагон метрополитена серия 95-103.3 М.

Освободилось место. Я втискиваю свою задницу между толстой потной тёткой и прыщавым студентом-ботаном. Достаю iPhone, проверяю почту. Всё в порядке. Нет, не всё. У меня появилось какое-то странное чувство, что кто-то рядом наблюдает за мной. Так и есть. Вот они - "эти глаза напротив", они следят за мной, за каждым моим движением, за каждым... Кто он такой? Какого чёрта он меня разглядывает?! Ему лет тридцать, может чуть больше, рожа помятая, небритая, глаза какие-то мутные - похоже, что он с бодуна. Одет в красную клетчатую рубашку навыпуск, синие джинсы, на ногах рваные кеды. В руках книга с поношенным лицом Тома Уэйтса на обложке.

Читателю Уэйтса я сильно не нравлюсь. Ну ничего, потерпи, родной, скоро моя остановка - я выйду и тебе больше никто не помешает представлять себя на сцене лос-анджелесского клуба "Трубадур" в круглой чёрной шляпе, эдаким блюзменом из подворотни пинающим в зад гламурный мир. Ты считаешь, что вы с Уэйтсом "одной крови" только потому, что у тебя рваные кеды. Но Уэйтс - великий музыкант. А ты? Тебе уже тридцатник или даже чуть больше, а ты всё ещё подражаешь другим. А где же твой голос? Пока что я слышу только недовольный скрежет твоих зубов.

Вот и моя станция. Я выхожу. Прощай, дружище. Мы больше не встретимся. Береги себя.

P.S. Том Уэйтс-бунтарь давно прекратил свое существование. Его место занял Том Уэйтс-респектабельный шоумен.