1 Ужасно

«О́ттепель» — повесть Ильи Эренбурга, опубликованная в 1954 году. Название её стало знаковым и сделалось обозначением исторического периода десталинизации и надежд на перемены в жизни СССР.
Ни одна книга не давалась мне с таким трудом, это было плохо с первых строк и с каждой страницей становилось все хуже. Жанр – производственный роман, написанный в стиле соцреализма и немного рассуждений об искусстве.
Нет никакого смысла подробно писать о содержании романа – оно полностью теряется на фоне бездарного изложения. Абсолютно плоские, безжизненные образы, не герои, а какие-то картонные симулякры, говорящие штампами, делают роман настолько не интересным, насколько это вообще возможно. Речь персонажей больше похожа на горячечный бред – простые слова, односложные предложения, отрывистые фразы. Я было даже подумала, что читаю сокращенный перевод, настолько все ужасно, но нет – это именно роман такой.
Это произведение с ноги зашло в мой небогатый список ужасных книг и уверенно заняло там первое место. Не знаю, что еще нужно будет мне прочитать, с каким ужасом столкнуться, чтобы сместить «Оттепель» с этого пьедестала. Только если враги заставят меня прочитать Зыгаря*, Быкова*, например или еще кого…
От языка изложения, от построения хлещет кровь из глаз. В качестве примера можно брать абсолютно любую фразу, они одинаково ужасны все, вот например: «Савченко был потрясен "Гамлетом", в его ушах еще звенели стихи». Какие стихи? Весь Гамлет звенел? Или может быть какое-то место особенно запало? Какое? Это многое добавило бы к образу Савченко, но автору это не нужно, его персонажи ему неинтересны.
«Глаза какие-то странные, лезут вперед. Это потому, что я думал о Соне. Сейчас буду думать о сварке, и глаза станут на место».
Боже, убейте меня
Или вот такой бессмысленный поток самосознания в одном предложении, как пример знакомства с новым персонажем - «Сашуня любил похвастать: в первые же три дня он рассказал всем, что возле Дрездена, где стоял его батальон, овца окотилась шестью ягнятами, они за ней бегали, как цыплята за курицей; в Москве председатель артели угостил его утиным яйцом из Китая, яйцу этому было сто лет, страшновато, но интересно, он съел; пришлось ему участвовать в киносъемке - возлагал Пушкину цветы, два раза клал тот же букет, первый раз не получилось, а на экране вышло исключительно; в автобусе он познакомился с Лысенко, и Лысенко сказал, что зима очень теплая; Сашуня его спросил, какой будет урожай, он ответил, что в точности сказать нельзя, но надеется, что будет исключительный»
Кстати, больше этот «Сашуня» в романе не появляется…
В средней школе сочинения пишут лучше. Такое впечатление, что Эренбург писал это либо по принуждению, либо за какие-то плющки, потому что это позор для писателя и мучение для читателя. Не знакома с другими произведениями этого автора, для объективности картины обязательно почитаю что-нибудь из его военной прозы. В поддержку моего отзыва скажу, что и общепринятая оценка этого романа была крайне низкой, причем не только у нас, но и на западе, и даже сам Эренбург признал свою творческую неудачу и больше книг не писал.
*Признан иноагентом

Источник