4

Нормально, когда книги умнее меня. Я принимаю это с уважением и предвкушением. Но, оказывается, одно дело, когда таким интеллектуальным превосходством сияет нон-фикшн и совсем другое дело, когда подобное нутро оказывается у классического романа. И здесь к восхищению вполне ощутимо примешивается раздражение и стыд. Вынуждена признать, я низменный читатель. Читатель вульгарный и поверхностный. Склонный как дикарь набивать желудок яствами, не различая тонкостей вкуса и аромата, игнорируя красоту подачи и изысканность сопутствующей беседы. Роман «Обладать» - стал вызовом к моим читательским инстинктам, когда я изо всех сил пыталась не идти слепо за сюжетом, а тормозить себя по ходу текста и давать возможность осмотреться – сконцентрироваться на цветах и оттенках, переходах и разрывах, запахах и ощущениях, погрузиться в велеречивые рассуждения об анемонах или христианской теологии, впихнуть в себя чужеродную викторианскую поэзию забродивших метафор и успеть вернуться к обеду – к развитию сюжета в двух временных линиях: викторианской и 80-ых годов 20 века, и обе по самое «не балуй» в аллюзиях, цитатах и символах, понять которые лично мне не помогут никакие комментарии.

«Обладать» Антонии Байетт – мой подвиг ноября 2023 года. Грузный и величественный интеллектуальный роман о жажде обладания. С одной стороны, восторженные британские ученые, погруженные в изучение жизней и творчества своих викторианских кумиров. С другой стороны, алчные американцы, отдающие приоритет не знанию, а обладанию материальными свидетельствами жизни поэтов или возможности сделать из них идеологическую икону своей теории. А фоном – случайно приоткрывшаяся спустя столетия история взаимоотношений двух человек - верного мужа и столпа поэзии Рандольфа Генри Падуба и поэтессы Кристабель Ла Мотт. История в стихах, дневниках, письмах и заметках – причудливый викторианский паззл для неленивого читателя.

Есть ли разница между желанием обладать информацией и желанием обладать тайной? Что значит обладать реликвией? Можно ли обладать человеком? Или только его духом? Или только телом? Или ни тем, ни другим? Можно ли обладать правом на публичность частной жизни?

Удивительным образом кипящие страсти, хотя, где уж там кипящие, так тихонько побулькивающие, в общем все перипетии совершенно не меняют героев. Единственный, кто подвергается метаморфозу в финале - Роланд Митчелл, который вдруг проклёвывается из падубоведа и становится чем-то большим, начинает обретать свой голос и, о чудо, позволяет поэзии возобладать над его ученой сущностью.

Интересный эксперимент, но тяжелый. Чувствую себя слегка прихлопнутой мастерством автора и трудом переводчика.