5 Предвосхищая реализм

Добралась-таки до этого издания, давненько подаренного одной авторшей. Три трагедии Уильяма нашего Шекспира в переводе Бориса Пастернака. Открывая первую страницу, думала: «Ну, чем может удивить старина Шекспир? Наверное, главной находкой будут особенности перевода».

И ошиблась! Следовала, не отрываясь, за мыслями драматурга. Перевод оказался для меня, как читателя, вторичным.

Третья трагедия, "Отелло" поразила больше всего. Отличная иллюстрация, как подавать информацию в нужном ключе, даже и весьма искушенному человеку. Иными словами, как грамотно «разводить» и манипулировать.

Вводные: имеется боевой офицер Отелло. Обучен управлению людьми и работой с информацией. Как настроить его на нужно восприятие и убедить в ложном посыле?

1) Найти слабое место и нажать на него, чтобы чувственное восприятие затемнило здравый смысл.

2) Подбросить сомнения.

3) Еще поднажать на чувства.

4) Предоставить косвенные доказательства ложного утверждения (желательно, наглядные или вещественные).

Повторять, сколько нужно, для достижения цели.

Конечно, Отелло — синоним патологической ревности, но и мастерству его врагов нужно отдать должное.

Другие две трагедии в сборнике — «Гамлет» и «Ромео и Джульетта».

Написано о них даже слишком много, поэтому — вкратце о впечатлениях.

Главное — ощущение литературного пира.

Шекспир ничего не декларирует, всякое утверждение уравновешивает отрицанием. Рассуждение о любви предваряет мыслью о смерти. Стихотворный ритм оттеняет прозой. Трагичное — комичным.

Язык изменяется. Метафоричности приходит на смену простота и ясность, она в свою очередь оставляет сцену ради нагромождений и околичностей. Форма здесь — лишь форма, служанка смысла. Это обогащает поэтическую руду. Мне очень понравилось, что автор остается в тени, в тексте нет его само-выпячивания, само-любования. Эти пьесы — действительно не о нем, а о героях.

Чередуются ритмы и настроения (вынос тела Офелии — рядом с краснобайским философствованием могильщиков), тожественность с пошлостью.

Так постепенно сплетается полотно, более всего отражающее жизнь, где все вперемешку, чересполосно, непредсказуемо.

И вот наконец осознаешь, что средневековый автор учит нас реализму!

Это для меня оказалось главным Шекспировским чудом.