4 Спойлер Человеческое, слишком человеческое...

Чезаре Петреску - не писатель-анималист, поэтому его книга не совсем о настоящем медведе. Автор очень сильно очеловечивает Фрама, наделяет его такими недюжинными способностями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, и физическими, что у него белый медведь получился просто идеалом... человека!))

Фабула повести такова: маленький белый медвежонок попадает в руки белых людей, проявляет недюжинные способности и отсутствие агрессии - его продают в цирк. Там он учится жизни, глядя на всё окружающее и вскоре начинает всё это показывать. Ему даже не нужен дрессировщик - он всё делает сам, причем постоянно импровизирует на каждом представлении. Но вдруг он заболевает. Болезнь его тяжела и неизлечима - это тоска по стране его детства, Северу. Помнит он немного, но этого хватает для острой ностальгии. Больше он не выступает и его решают отправить обратно на Север. Кто-то высказывает предположение, что он не сможет там приспособиться и выжить, ведь всю жизнь он в цирке, но его заглушает шквал благонамеренных голосов: да нет, он наверняка одичает, ведь он медведь, он там родился.

Окей, отвезли Фрама на Север, высадили на необитаемом острове - чтобы его не убил первый же встречный охотник, ведь медведь привык доверять людям и не представляет, что от них может исходить опасность для него. Но приспособиться и одичать он так и не смог. Он там мерз, голодал, не умел ни еды добыть, ни даже просто общаться с другими медведями. Они с ним общались по-медвежьи, а он с ними - по-цирковому:) Медведи разбегались от этого шута горохового, как от огня.

Много случалось с ним приключений, но встретив однажды двух замерзающих охотников (разумеется, это были те самые, которые привезли Фрама на остров), он пожелал уплыть с ними обратно в цивилизацию.

Всю дорогу описываются мысли и эмоции медведя, которых просто не может быть у животного. Он и глаза лапой закрывает, когда плачет-тоскует, и в затылке чешет, когда озадачен (не на арене цирка, а просто по жизни), и иглу себе строит из ледяных блоков(!), с дверью, между прочим!, и мысли эскимосского мальчика читает на лету, и стрелы его ловит лапами, потом качает головой - ай-яй-яй, нельзя меня убивать! - ломает его лук и стрелы на мелкие кусочки и выкидывает в море; а вот моржей и тюленей - основную еду белых медведей - он не убивает - жалко ему их, видите ли, вспоминает он добрые глаза цирковых тюленей и не может - приспособился питаться чужой добычей, отбирает убитых тюленей у других медведей, а для этого пугает их до трясучки своими цирковыми номерами, всякими там курбетами и кувырками через голову, нормальные медведи разбегаются во все стороны от этого городского сумасшедшего)). И чего-чего он только не делает. Не верю! Поэтому четверка, хотя сама по себе книга написана отлично. Но вот это чрезмерное очеловечивание озадачивает.