5

История исканий человека и человечества в декорациях Древнего Египта и на фоне тех драматических событий, что в учебниках истории называются примерно как религиозные реформы Эхнатона или попытка централизованного перехода от политеизма к монотеизму.

Мы узнаем о жизни героя от его рождения до старости из пятнадцати свитков, написанных им самим, поэтому повествователь и является одним лицом с героем и нет: он знает больше, чем герой, на многое смотрит уже иначе, чем в детстве или молодости. Поэтому история излагается и личностно и все-таки немного отстраненно, как будто кто-то смотрит семейные видеохроники или даже фотоальбомы.

Синухе назван приемными родителями в честь героя известной сказки, он, как и отец, становится врачом, поднимаясь до звания вскрывателя черепа фараона, знакомится с юным сыном фараона Аменхотепом (в последствии Эхнатоном) и безродным юношей Хоремхебом. Эти трое так или иначе будут сталкиваться, общаться, взаимодействовать почти до конца романа. Если Эхнатон – это витание в облаках, помыслы исключительно о высоком, наивная восторженность при удивительном упрямстве в отстаивании своих изысканий, а Хоремхеб – это практическая сметка, деловой ум, умение добиваться своего, словом идеалист и реалист, то Синухе где-то посередине: он и искренне увлекается мечтами юного фараона о золотом веке, о равноправии, и понимает до определенного момента Хоремхеба, восхищается его силой. Однако с обоими герою так или иначе придется разойтись - сначала мысленно, утратив взаимопонимание, а затем и расставшись в действительности

Волей-неволей Синухе постоянно меняет свою жизнь: то от хорошего к плохому, то наоборот, то возмышается, то падает, то сидит на месте, то скитается по разным странам – даже до Древнего Критского царства доберется и невольно откроет тайну божества из лабиринта. За его передвижениями по древним землям и общением с разными людьми, населяющими их, столкновением с разными культурами и знакомством с разными религиями интересно наблюдать.  Его комический двойник – верный, но плутоватый раб Каптах – сопровождает Синухе во многих путешествиях, отпущенный им на волю, продолжает помогать герою, став одним из богатейших египтян.

В романе много уделено внимания и любовным переживаниям героя – тоже с налетом ностальгии и иронии рассказчика, иногда светлой, а иногда и горькой – ведь он уже знает, чем все закончится в том или ином случае: Нефернефернефер выманит все деньги и больше, Кефтиу надоест так, что герой с радостью от нее избавится, Минея предпочтет служить богу из лабиринта, Мерит будет скрывать важные вещи, и только пожилая служанка Мути, с которой никаких романтических отношений нет, останется с героем и при написании всех пятнадцати свитков.

Есть в тексте и библейские отголоски, в силу времени действия превращенные автором в отражение именно Библией древних событий. Так, Синухе находят приемные родители в тростниковой лодочке, Хоремхеб в юности видит пылающий и несгорающий куст, а в зрелости его быстрый маневр с войском колесниц порождает легенду о столбе дыма и столбе огня, идущих по пустыне соответственно днем и ночью, – разумеется, эти мотивы знакомы тем, кто читал главы Ветхого Завета, описывающие жизнь пророка Моисея. Да и племя хабири, с которым так жестоко обходится Хоремхеб в первой части, явно кого-то напоминает. Но смысл этих отсылок в романе мне немного неясен: все-таки переосмысливать священные книги только для придания истории колорита - это немного чересчур. Кроме того, для меня небольшим недостатком показалась тайна происхождения героя, которой посвящено также немало страниц: то есть она в каком-то смысле двигает сюжет, без нее некоторых событий не было, но они могли бы произойти и по другим причинам, а эта тайна только добавляет какой-то совсем уж призрачности, сказочности, которой и без того хватает (из-за того, что перед нами воспоминания персонажа о своей жизни).

Но в целом книга хороша, заставляет о многом задуматься, а некоторые страницы, связанные с политикой или военными действиями, звучат довольно злободневно (но, учитывая время написания романа, который опубликован был в 1945 году, можно предположить, что и в то время он казался весьма актуальным и аллегоричным).