3 "У меня наметан глаз на Снобов, и за этот дар судьбы я питаю глубокую и неиссякаемую признательность. Если Истинное есть Прекрасное, то прекрасно изучать и Снобов."

Каждому, кто соберётся читать эту книгу, следует помнить, что она представляет собой сборник, составленный из сатирических очерков, которые публиковались целый год, раз в неделю, в журнале "Панч". Этот журнал был основан в 1841 году, и представляет собой, как мне кажется, некий аналог современного Charlie Hebdo, только в Британии и почти 200 лет назад. Как бы то ни было, обострённое внимание именно к реалиям текущего момента иногда делает рассказы, которые, скорее всего казались чертовски острыми и остроумными современникам Теккерея, совершеннейше скучной писаниной.

"Смит, или Джонс (имя писателя здесь не имеет значения), Смит, или Джонс, любезный мой, все это прекрасно, но тебе надо засесть дома и писать твой великий труд о Снобах".

Итак, Смит или Джонс, или там, скажем, Теккерей засел за труд по разбору всех проявлений, сортов и путей, которыми люди становятся снобами. Пока читала, внутренне сто раз ловила себя на мысли, что он практически описывает современных нам хипстеров, хотя само значение слов "сноб" и "снобизм" имеет с ними мало общего. Согласно Вики, точное происхождение слова неизвестно, существует несколько версий.
Впервые слово обнаруживается в 1775—1785 годах как обозначение сапожника или подмастерья сапожника. По одной из версий, это слово позднее стало обозначать простолюдина в широком смысле, а ещё позже простолюдина, подражающего манерам аристократа. Другая версия: слово более старое и происходит от латинского сокращения s. nob. (от лат. sine nobilitate «неблагородного происхождения»). Этой аббревиатурой в списках студентов Оксфорда и Кембриджа были отмечены студенты, происходившие из недворянских семей — их не должны были приглашать на мероприятия, если университет посещал король.

От Теккерея, не страдающего современными ограничениями и толерантными взглядами, достаётся снобам всех мастей, начиная от самых высокопоставленных.

Например, Иаков I был снобом, да еще шотландским снобом, хуже которого не существует твари на свете.

Военные, студенты, священники в большом количестве - все в той или иной степени страдают этим недостатком, а при устройстве общества в Британии тех времён - это даже и не недостаток, а практически образ жизни для человека, желающего чего-то добиться. Как пишет автор: "при наших общественных порядках невозможно не быть иногда снобом." Другое дело, когда персонажи, которых, безусловно, рисовали с натуры, и современники догадывались, о ком речь, хотя тут они именуются мистером Скряггинсом, графом Шлёппинсом или миссис Снобс, переходят всякие границы и делают снобизм идеалом.

Благородный английский сноб поступает точно так же и доныне. Быть может, нет другого сноба на свете, который так несокрушимо верил бы в самого себя, и так унижал бы весь свет, и выказывал бы такое нестерпимое, завидное и глупое презрение ко всем людям, кроме "своих", ко всем кругам, кроме своего собственного.

Особенно сильно в очерках досталось женщинам ("оглянитесь вокруг и посмотрите, у скольких ваших подруг в самом высшем кругу преждевременно и безнадежно повреждены и засушены мозги.") и, конечно же, политикам. Про них-то как раз - самая скучная часть книги, которая, возможно, была бы самой интересной для специалистов по истории того времени.

Не знаю, где сноб-дилетант может найти больше экземпляров своей любимой породы, чем в мире политики. Снобы-виги, снобы-тори и снобы-радикалы, снобы-консерваторы и снобы "Молодой Англии", снобы-чиновники и снобы-парламентарии, снобы-дипломаты и снобы-придворные представляются воображению в неисчислимом количестве приятнейших разновидностей, так что я затрудняюсь, которую из них показывать первой.

В целом - довольно жёсткая, красочно написанная сатира, которая вполне может служить образцом классической прозы, особенно по части языка и стиля. Только вот после потоков тонких издевательств, довольно злобного подкалывания и откровенных шаржей очень неожиданно выглядит концовка:

Смех хорош, Правда еще лучше, но лучше всего — Любовь.

Вероятно, это-то как раз было написано, когда очерки уже издавались отдельной книгой...