4

Довольно долго я мучительно думала, что же написать про эту книгу. Пыталась выстраивать какие-то цельные предложение, что-то похожее на осмысленный текст. Пару раз я даже ловила какую-то идеальную мысль, что-то вроде «это книга, главный герой в которой – город», или «боже, как безупречно воссоздана атмосфера времени, в котором происходят события», или вот еще фраза, которая постоянно крутилась в голове – «эта книга - безумная смесь метода нарезок Берроуза и снежного кома событий «Парижских тайн» (тут я вспоминала, что Дёблин жил раньше, чем Берроуз, и значимость этой фразы устремилась к нулю). В общем, миллионы обрывочных строк крутились в моей голове, да только рецензию из них не сделаешь.

И тут – Просветление.

Вчера мой молодой человек, пока я ползала на кухне, готовя еду, начал смотреть фильм. Когда я пришла, он посмотрел уже 2/3. Та 1/3, что посмотрела с ним я, ввела меня в легкий ступор. Напрашивался единственный вопрос: «Про что фильм?!» На что мне ответили: «Ни про что. Про жизнь». Это был Джим Джармуш «Пределы контроля», который после себя оставил едкое послевкусие, которое не заелось даже забавненькими видео на ютюбчике.

И сегодня утром, когда я, добираясь до работы, в очередной раз подумала, как и о чем мне писать рецензию, меня осенило.
Что мне сказать о книге? Про что она?

Ни про что. Про жизнь.

Про такую, которую не обманешь, не подкупишь, у которой не выменяешь грязь на золото. Про ту, которой надо дорого заплатить, чтобы получить желаемое.
Она не прощает долги, а Франц ей задолжал, было дело, ой задолжал. И хотел улизнуть от нее, обмануть, кинуть. Но нет. Она возьмет свое. Баш на баш. Но Францикен парень был упертый, не знаешь, что в голову ему взбредет. А взбрело ему в голову не сдаваться, не замечать, идти вперед. А жизнь все трясет и трясет с него долг, трясет и трясет.

Вот она, смотри — великая блудница, имя же ей Вавилон, сидит она на водах многих. И ты видишь жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И она облечена в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом и держит золотую чашу в руке своей. И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать мерзостям земным, и жена упоена кровию праведных…

Вытрясла. Успокоилась. Пустила Франца своей дорогой. Дала ему шанс. Может, и Германии дала? Ах. Ведут на бойню молодых бычков, только травку они дожевали, глаза наивные, куда ты меня ведешь, лакомство ли меня ждет за этой дверью…

Тяжелая, невероятно тяжелая книга. Не идет и не отпускает. Как петля на шее – и рвануть страшно, и назад дороги нет.
Советую, безгранично советую. Да вот только говорить о ней – слова на ветер. Каждому свое.