5

Заметки на полях.
1. Дорогой друг, я не люблю давать советы, но иногда обстоятельства вынуждают меня. Вот мой тебе совет – не читай аннотацию. Теперь, когда ты его получил, ты волен делать с ним что угодно. Можешь выбросить, как рекламную листовку, которую почти насильно всучили в руки. Можешь сохранить. Если ты ему последуешь, то сохранишь для себя один из крутых поворотов сюжета, которые читатель должен узнавать из книги, а не с обложки.

2. Когда я читаю книгу для меня важна атмосфера. Идеально – я одна, никаких дел, тишина и покой. Если бы я ждала этой атмосферы, то читала бы одну книгу месяцами. Пришлось приспосабливаться к походным условиям. Я поняла, что у меня проблема в концентрации. Ее надо было тренировать. В экстремальных условиях. Например, в метро, рядом с трындящими подростками пубертатного периода. Тренировки заканчивались одинаково – я смотрела в книгу, но видела в ней сцены кровавой расправы. Все умерли, я сижу одна в тишине и читаю. То ли мои тренировки наконец-то дали желанный результат. То ли книга утянула меня в такие дали, что я смогла читать (о чудо!) под трансляцию хоккейного матча. Правда, в итоге это сыграло со мной злую шутку. Один раз я так глубоко «ушла в книгу», что подскочила на полметра, когда ко мне подошла мама с вопросом. Испугалась до мурашек.

3. «Я никогда не рассказывал эту историю раньше и сомневаюсь, что расскажу еще хоть раз. — Он наклонился вперед в своем кресле. — Прежде чем мы начнем, ты должен запомнить, что я из эдема руэ. Мы рассказывали истории еще до того, как сгорела Калуптена. Раньше, чем появились книги. Раньше, чем появилась музыка. Когда зажегся первый огонь, мы, руэ, сидели вкруг него, сочиняя в мерцающем свете легенды».
Это слова Квоута, но я восприняла их так, как будто услышала от самого Ротфусса (согласитесь, вполне себе фентезийное имя, достойное какого-нибудь волшебника или мага). Читая эту историю, легко поверить, что его корни уходят к тем далеким временам, когда не было ни книг, ни музыки, но истории уже были. Их рассказывали у костров и передавали из поколения в поколение. Одна из них дошла и до нас. Иногда мне приходилось закрывать страницу ладонью, чтобы не поддаться искушению подглядывания.

4. Речь пойдет о трактирщике. В деревенском захолустье он чужак. И это полностью его устраивает. Однажды вечером в трактир ввалился окровавленный мужчина со свертком в руках. В нем оказалась каменная туша паука. Без глаз, без рта, ноги его были подобны кинжалам. Местные жители не верили в демонов, но что им оставалось делать после этой находки? Странные вещи стали твориться в округе. У кузнеца прибавилось работы. Люди вооружались для защиты от неведомого врага. Попутным ветром в эти места занесло Хрониста. Он и не подозревал, что найдет в этой деревеньке, возможно, лучшую из своих историй.
Да, да, иногда рассказчик кажется немного напыщенным, даже самовлюбленным, но Тейлу милосердный, у него для этого есть все основания. Будь я такой башковитой, каждый день признавалась бы зеркалу в любви.

5. С Ротфуссом я вновь стала злоупотреблять ночными бдениями. После почти недельного недосыпа мой организм меня обхитрил. Я прилегла минут на 15, чтобы уложить дочку, с твердым намерением после встать и почитать на кухне. Но я уснула. Внимание! Мне приснился сон о том, что я встала и пошла читать на кухню. Обман я просекла уже глубокой ночью. Пришлось смириться и продолжить спать.

6. «— Просто хорошо обращайся с книгами, и все будет в порядке. Обычно Лоррен абсолютно невозмутим, но с книгами его будь аккуратен. — Он поднял брови и покачал головой. — Когда дело касается книг, магистр страшнее медведицы, защищающей детенышей. Честно говоря, я бы лучше попался медведице, чем Лоррену, если он увидит, как я загибаю уголок на странице».
Магистр Лоррен - второстепенный персонаж. Можно сказать даже эпизодический, но уже только за это он получает от меня Оскар за роль второго плана.

7. Закольцованность пролога и эпилога вызвало во мне такую волну немого восторга, которая бывала в детстве на карусели. Когда дух захватывает, когда летишь, когда улыбаешься солнцу и жизни.