5

Книгу рекомендую тем читателям, которые уже хорошо знакомы с творчеством Булгакова, а также читали и кое-какие книги о нем. Иначе все звучащие в книге фамилии будут являться пустым звуком, а не будут нести за собой содержания.
Тем же, кто уже хорошо знаком с литературой о Булгакове, будет очень полезно почитать эту книгу.
Я открыла ее, и сразу же со страниц зазвучали знакомые имена, дневники Елены Сергеевны, воспоминания Ермолинского, Чудакова, Лосев, Лакшин. Все то, что я так жадно читала тогда, еще только знакомясь с Булгаковым. Но зазвучало это все не только (а временами и совсем) не в положительном ключе. Конечно, нам приходится лишь опираться на чужие слова, но я склонна верить Яновской в ее обвинениях. А всплывает множество фактов, до этого мне не встречавшихся. Во-первых, частично она ставит под сомнение воспоминания Ермолинского: доказывая ошибки в некоторых случаях и подозревая излишнюю приукрашенность воспоминаний, как и введение несуществовавших бесед. Еще строже ее обвинения в адрес Мариэтты Чудаковой. После смерти Елены Сергеевны Яновской был запрещен доступ к рукописям Булгакова (на тот момент они находились в гос. библиотеке). Время от времени Яновская продолжала попытки получить к ним доступ. Иногда удачно. Но ее поздние посещения выявили большие пропажи в архивных материалах, часть дневников Елены Сергеевны, некоторые рукописи Булгакова, его книги. А в то время оф. булгаковедом стала Чудакова, она имела полный доступ к архиву. Много времени там проводил и Лосев, он же и работал с Яновской, вынося или не вынося ей некоторые рукописи по разрешению "сверху". Но никто не давал ей ответов, куда делись исчезнувшие материалы.
У Яновской много претензий к поведению булгаковедов, к их публикациям, оспаривает некоторые их работы и обвиняет многих в том, что просто "делали диссертации" на удачной теме, не стараясь отразить истину, а иной раз и присваивали себе части других (в том числе ее) удачных, но неопубликованных работ.
Яновская - текстолог. Она много работала над рукописями Булгакова, чтобы максимально точно к желанию автора приблизить издаваемые тексты. Ведь не секрет, что многие из работ Булгакова не публиковались при его жизни, некоторые публиковались с большими купюрами (дань цензуре) и не так-то было просто восстановить авторский текст. А первые публикации у нас и на Западе шли по черновикам, с большим числом ошибок. Яновской мы обязаны восстановлением исходного текста (насколько это было возможно) произведений Булгакова.
Замечу еще, что язык написания книги делает ее увлекательной и легкочитаемой. Нет тяжеловесных конструкций, осложняющих восприятие, и чувствуется большая любовь автора к предмету, глубокий личный интерес и выстраданность вещей, о которых она пишет.