3.5

Его доблесть не могли утомить бесчисленные подвиги;
Его пути не могли замедлить препятствия:
Перед ним бессилен шум гневного моря,
Пропасти низин, крутизны высоких гор...
Каменная суровость скалистых утесов.
Его не сломила ни ярость ветров, ни пьяная дождем туча,
Ни туманный воздух, ни грозный ужас громов...

Вот такой был он, английский король Ричард Первый Львиное Сердце, викинг во Французской культуре!
С удивлением обнаружил, что передо мной сугубо исторический манускрипт, написанный в далеком 1925 году.
Ольга Антоновна Добиаш-Рождественская, выпускница Бестужевских курсов, а позже и Сорбонны, стала первой женщиной доктором в России по специализации "Всеобщая история", позже преподавала в Ленинградском университете, была академиком Академии наук СССР.
Материал книги разделен на три логические части: молодость Ричарда, военная тема (борьба за приатлантическую Францию, за станции в Средиземном море, в Сирии), а также рассуждения о личной трагедии короля.
Все же эта книга не является ни популярной, ни художественной, потому для неподготовленного читателя будет очень нелегко воспринимать ее.
Видно, что автор блестяще владеет материалом. Книга содержит огромное количество цитат из первоисточников (всевозможных сохранившихся хроник, писаний, грамот, легенд, посланий). Интересная особенность книги - цитаты первоисточников все перемешаны и непонятно, какая цитата откуда взята. Любители истории все же получат удовольствие от чтения. Автор эстетично тонко описывает героя, и главное, что его не идеализирует. Его психологический портрет можно сложить в единую картинку из приводимых описаний.

Когда король уезжал, многие провожали его со слезами нежности, молились за него, вспоминая его мужество, его доблесть и великодушие. Они говорили: „Сирия остается беспомощной". Король все еще очень больной, простился с ними, вошел в море и открыл паруса ветру. Он плыл всю ночь при звездах. Утром, когда занялась заря, он обернулся лицом к Сирии и сказал: „О Сирия! Вручаю тебя богу. Если бы дал он мне силы и время, чтобы тебе помочь!".

И однако же, кто усвоил известную природу, усвоил и ее страсти. Подавляя яростные движения духа, наш лев — и больше, чем лев, — уязвлен жалом лихорадки, от которой и ныне непрерывно дрожит и трепещет, наполняя трепетом и ужасом весь мир...