3.5

Трудно не только написать отзыв, трудно вообще оценивать книги такого рода. Тема слишком давит. Тут проще либо поставить пять, либо ничего. О мертвых, вы ведь сами знаете как... А в преддверии праздника становится совсем непросто. Встает вопрос: Ты, вообще, патриот или кто?
И если решить патриотично поставить пять, то надо найти доводы в пользу книги, отметить её достоинства. И вот - читаешь и ищешь. А чем больше ищешь, тем больше находишь, проникаешься постепенно, загипнотизированный величием темы, и вот она, пятерка. А мне, и правда, понравилось! Такое еще с чтением классиков бывает, знаете? и сопротивляться такому давлению трудно. Поди отличи, это ты вымучиваешь из себя пятерку или же растешь над собой и развиваешь вкус, а? Короче, у меня так бывает, но не в этот раз. На этот раз я себя переборола. В итоге, признаюсь, получилось что-то странное.
Книга Некрасова оставила о себе двойственное впечатление. С одной стороны, мне понравился язык, которым она написана. Фразы короткие, суховатые, но легкие и живые, яркие. Сразу же оказываешься внутри событий, вместе с главным героем, как будто видишь все своими глазами. Описание того, "как это было", военная повседневность - то, что мне очень понравилось у Некрасова. Здесь я ему верю.
Проблема в том, что я не верю во всех этих людей. Прямо начиная с Керженцева и заканчивая, ну не знаю, Седых. Как будто смотрю кино и сразу же угадываю: ага, вот герой, а это трус и шкурник, этот - наглая морда, но человек замечательный, этот трогательный и стихи пишет, этот неграмотный, но все равно золото, а не человек... И такая искусственность, шаблонность свойственна всем героям. Даже Керженцеву, в образе которого угадывается сам автор, и который, в результате, получился живее всех...
Вот он вспоминает Киев до войны или просто о чем-то размышляет - а я не верю ему.
Ладно еще диалог о Сталине, чувствуется, что вымученный - говорят, Некрасову его велели вставить. Но гораздо важнее - я не верю в суд над Абросимовым. Что были такие, кто отправлял солдат в бессмысленную атаку на пулеметы - да. Но в такой красивый суд и наказание - нет. Не верю. Может, я смотрю на мир через черные очки и вообще неправа, но на меня от этого эпизода тянет фальшью, как и от всей книги. Только эта фальшь здесь так здорово перемешана с правдой, что ее тяжело уловить, зафиксировать. Дунуло - и нет. Чуть под другим углом посмотрел - соцреализм в худшем смысле слова. Сморгнул - и уже перед тобой окопная правда, самая подлинная. И когда мне везде попадается утверждение, что это одна из правдивейших книг о Великой Отечественной Войне, я не знаю, что и думать. Какие же тогда должны быть остальные?..
Но вернусь к суду, я не закончила. Вот в описании романа написано, что в нем есть "глубоко запрятанный бунт против идеи "человека-винтика". Наверное, он так глубоко запрятан, что я не докопалась. Вместо бунта обнаружила только отрицание. То есть Некрасов готов признать: да, у нас были случаи, когда в солдате видели только винтик (случай Абросимова), но за такое у нас наказывали (суд). Сразу вспоминаются - "перегибы на местах" и все такое. Разве это бунт? Хотя... может, это единственно возможный в тех условиях вариант бунта? Намек - вот как оно должно быть?.. Не знаю. Надо еще думать. Как ни посмотри, впечатление от книги уже вряд ли изменится.
Мое издание содержало также главы, не вошедшие в окончательную версию книги. Там есть такие слова:

— Разве мины ваши удержали немцев? Разве дзоты? Черта с два, дорогой мой друг, черта с два… Вон тот Ванька и Петька, которые лежат сейчас в соседней палате и дуются в домино, вот этот самый наш Ларька — покоритель дамских сердец, оставивший свою ногу где-то у Тракторного завода. Вот этот бетон, который сдержал немцев. А вы говорите — «линия Мажино»…

И вот сижу я в замешательстве. С одной стороны - это правда, это героизм, и я горжусь этими людьми, их стойкостью, силой духа. А с другой - тошно делается, когда думаешь о таких людях, как о бетоне. Когда вспомнишь про одну винтовку на двоих (если не на троих), отсутствие боеприпасов и проржавевшие лопаты. Вот такое же у меня смешанное ощущение от книги "В окопах Сталинграда".