5 Красота и уродство

Редко какая-то книга способна меня поразить, и от этого сейчас мне невероятно трудно подобрать слова, способные описать те чувства, которые переполняли меня после прочтения. Поэтому попробую разбить на простые составляющие эту сложную гамму эмоций.

Итак, во-первых, это красиво. И это, пожалуй, самое важное в этой книге. Я перечитывал целые главы, смаковал абзацы, пробовал на вкус, читая вслух, отдельные строки, слова. Как же это красиво! — повторял я себе не раз. Автор делает поэзию из всего: из лёгких ветерков, играющих с юбкой юной датчанки, из неумелой игры на фортепиано, из неловкого флирта без слов, из токсично-патриархальных пассажей главного героя, из предательства друга, из растления юной невинной девушки... И это уже вторая простая эмоция, которую вызывает прочтение:

Итак, во-вторых, это отвратительно.
Не нужно быть моралистом, чтоб определить главного героя, того самого «обольстителя», дневник которого мы читаем, как морального урода, или, если позволите, — мудака.
Вообще отвратительный в своей красоте главный герой — явление для литературы редкое. Хотя авторы и пытаются совместить красоту и уродство в одном персонаже, но чаще получается все же более однозначно: либо уродство, либо красота  ̶л̶и̶б̶о̶ ̶О̶к̶с̶и̶м̶и̶р̶о̶н̶,̶ ̶п̶р̶о̶с̶т̶и̶т̶е̶.
Нечто подобное изображал английский эстет О. Уайльд в портрете Дориана Грея, с той лишь разницей, что там сам автор между строк грозит нам пальцем: вот до чего доводит чистая эстетика, лишённая моральной основы.
А что Кьеркегор?! Может он нашлет достоевские муки совести на своего отвратительного героя? Заставит страдать, как та несчастная брошенная дева? Или хотя бы бросит его под поезд?
В том-то и дело, что нет. Ни грамма нравоучений, ни капли пошлой морали — никакой этики! Вместо этики здесь разве что этикет.
Эстетика внеморальна — это нам и говорит Кьеркегор, показав её аморальной.

И все же у меня остался один вопрос: как настолько тонко чувствующий себя и окружающих герой, может быть напрочь лишён эмпатии и сочувствия?