3

Мне нравятся произведения, которые мотивируют тебя на действие. После прочтения Паланика мне же сразу хочется выйти из дома, поджечь какой-нибудь банкомат, уволиться с работы, которой у меня нет, послать все общественные мнения к черту и поехать бомжевать на каком-нибудь берегу Сены во Франции. Эти адреналино-голики. Эти спокойствие-фобы.

Это потому, что хоть у Паланика в каждой книге меняется все: от героев, места действия и сюжета до реальности или фантастичности происходящего, - все его книги как будто всегда об одном. О том, что мы лишь зрители в своей собственной жизни, как главный герой Карл Стрейтор, чья работа репортера - "подмечать все детали. оставаться бесстрастным наблюдателем", и наше бедственное положение, в котором мы все с вами несправедливо оказались, необходимо срочно исправить. Через вызов сложившимся нормам, через отказ от культуры потребления, через, в конце концов, прекращение транслирования чужих мыслей прямо в наш мозг.

«В Древней Греции люди считали, что мысли - это приказы свыше. Если в голову древнего грека приходила какая-то мысль, он был уверен, что ее ниспослали боги. Аполлон говорил человеку, что нужно быть храбрым. Афина - что нужно влюбиться. Теперь люди слышат рекламу картофельных чипсов со сметаной и бросаются их покупать»

Какое это отношение имеет к сюжету книги? Да, честно говоря, практически никакого. Но это и есть такой выделяющийся стиль Паланика, где основные смыслы нужно вычленять из бесконечного самоцитирования и самоотсылок в самом центре происходящей жести. В "Колыбельной" люди вытаскивают из волдырей купол-луковицу от мечети и часть университетской крыши, левитируют в нитях хрустальных цепочек потолочной люстры и прижимают к груди осколки крошечных ручек и ножек умерших внезапной смертью младенцев, а коровы разговаривают человеческим голосом: "прекратите есть мясо, это дурной обычай". Это фантастика, но это наша жизнь.

И помните, что, по заветам Паланика, вы - это то, как вы сопротивляетесь, и больше почти ничто. Или же это Большой брат делает все, чтобы не дать тебе время задуматься?