4

Наверное, ни в одной стране христианство не сталкивалось с таким яростным отпором. Можно даже сказать справедливым и обоснованным. И тут вопрос даже не в религии, а в том, что не понятно какие люди, которые не знают и не особо хотят узнать (а в большинстве и вовсе презирают) традиции и обычаи коренного населения приходят и учат всех жить.
Опять же выскажу еще более ужасную мысль - я скорее была на стороне японцев в части их рассуждений, что от миссионеров местному населению один вред. Потому что абсолютно не понимаю, зачем, зная всю обстановку и ситуацию они приехали? И может я сильно неправа и несправедлива, но мне показалось, что двигало ими скорее желание стать героями, самоотверженными мучениками: вот все бросили бедных, заблудших японцев, а мы нет. А потом фантазии разбились о реальность, как это всегда и бывает.
При этом нравственным метаниям, сомнениям, которые начинают одолевать Родригеса сложно не поверить – настолько искренне они прописаны. Очень уж живо представляется молодой идеалист, которого на протяжении всей его жизни воспитывали в непоколебимости веры, которого все время окружали люди, которые, как и он, не думали и на секунду усомниться.
И какое-то очень неоднозначное чувство в итоге, неприятный осадок, который никак не связан с книгой, лишь с темами и вопросами, которые она поднимает.