4

Искреннего интереса к истории Манон у меня, пожалуй, никогда не было. Конечно, в институтские годы я видела часть одноименного балета, мне понравились декорации и атмосфера, но от литературной версии как-то уж слишком сильно повевало тоской и скукой.

Я понимаю, что аббат Прево, вероятно, ставил перед собой некоторые морализаторские цели (или вынужден был их поставить из-за цензуры). Ему пришлось даже убрать некоторые особо непристойные сцены и добавить больше нравоучений, но роман так или иначе был запрещен и распространялся в списках. Говорят также, что роман содержит некоторые автобиографические элементы (сам Прево оставил орден иезуитов из-за несчастной любви, позже принял монашеский обет, но бежал из монастыря, вступил в связь с некой протестанткой, на которой не женился, чтобы свой обет не нарушить, а через несколько лет после издания романа еще и попал в тюрьму за подделку платежного документа). 

Сюжет, я полагаю, всем известен, так что пересказывать его не буду. 

Что же меня так «впечатлило»? В целом, сущие пустяки. Когда думаешь о них после прочтения, они совершенно не трогают, но пока читаешь/слушаешь сам роман, невольно симпатизируя тем или иным героям, трудно оставаться равнодушной. 

Так вот, больше всего меня возмущало течение сюжета: только у де Грие и Манон все начинало налаживаться, будь они вместе или порознь, как вдруг чья-нибудь глупость или случай сводили все на нет и приводили к разнообразным злоключениям. 

Автор не скрывал определенной морализаторской динамики: будучи вдали от Манон, де Грие вел вполне пристойную и адекватную жизнь, но стоило ему связаться с ней, как начинались проблемы. У Манон, к слову, особенных проблем в его отсутствие тоже не было: она жила жизнь содержанки и была всем довольна, насколько можно заключить из текста.

Случайно или умышленно – автор не уделяет какого-то особого внимания ни описанию внешности Манон, ни ее речам, взглядам, желаниям, характеру и повадкам. Да, де Грие, со слов которого записана вся история, конечно, упоминает, что она была прехорошенькая, любила всяческие удовольствия и терпеть не могла безденежья (и, очевидно, была начисто лишена способности смиряться, терпеть и трудиться, как честный человек), но по его описаниям у меня сложилось впечатление, что в его руках Манон была что тряпичная кукла. Да и в чужих тоже.

Главному герою удавалось сочетать удивительную наивность и – отчасти – слабоволие, что, однако, не мешало ему совершать весьма серьезные проступки, на которые, на мой взгляд, трудно было бы решиться такому простодушному юноше, не будь он в достаточной степени порочен.

Кто здесь лукавил? Рассказчик? Автор? Или сам де Грие? Не обеляет ли он себя? 

Я не верю, что человек, способный просто так взять и ради содержания легкомысленной особы податься в шулеры, совершить убийство при побеге из тюрьмы, может остаться таким же благородным, прекрасным и незапятнанным, как прежде. Конечно, де Грие старался избегать напрасной жестокости и кровопролития, но, видите ли, его стремление к Манон (стоит ли приравнивать ее к пороку?) подчас было сильнее рассудка. 

С другой стороны, подобное можно списать и на авторский замысел (как знать, не хотел ли аббат Прево создать несколько экзальтированное произведение, не углубляясь в личностные бездны?) или же на специфику эпохи (либертинаж, однако, со мной не согласится). Одно можно сказать наверняка: роман по-своему хорош и однозначно дает немало пищи для размышлений.