4.5 Большой роман о маленьких людях

Во-первых, читательская гордость берёт за взятие такой высоты. Во-вторых, полное удовлетворение от того, что хрестоматийные образы Фантины, Козетты, Жана Вальжана и Гавроша теперь не только образы, а герои с лицами и историями, причём историями, всю душу тебе выворачивающими. Если я и не плакала над некоторыми событиями романа, то не значит, что не переживала их вместе с героями.
Однако, здесь стоит сделать существенную оговорку. Между чтением "Собора" и "Отверженными" прошло жуть как много времени и я уже не помню, как было с первым. В моей памяти это было нечто тоже непростое, но прекрасное, хотя уверена, что и там были описания. Но это не для сравнения.

Гюго пишет прекрасно и легко, действительно, если бы не огромные фактографические отступления, где автор вылезает из текста, чтобы поговорить с читателем об устройстве тайных обществ, битве при Ватерлоо или о канализациях Парижа и многом другом (причём он искренне считает это более важным, чем движение сюжета). Буду честна, некоторые описания чересчур подробны и мне было не стыдно их перематывать, даже если где-то там что-то терялось по ходу, небольшое пересказывание "предыдущей серии" самим автором латало эти дыры. В общем, из-за этих "исторических справок" чтение может существенно замедлиться и сбить отважных с верного пути в победе над одним из самых известных романов.

Но если мы берём движение самого сюжета, это конечно выше всяких похвал в своём жанре, если вы готовы к романтизму со всеми вытекающими. Да, некоторые ситуации выглядят неправдоподобно, порой глупо, но Гюго всегда знает чем крыть и как разорвать ваше сердце, если вдруг ревности из ничего вас сильно взбесила, например.

Ещё к слову об образах. Волей-неволей возвращалась мыслями к давно читаному "Собору". И сейчас мне пришла мысль, что Гюго важна не столько история каждого конкретного героя, сколько раскрытие одного ведущего образа через других. Для меня таким образом в "Соборе" стал Квазимодо, в чьей бескорыстной любви, глядя через призму других героев я ни минуты не сомневалась. Так же и здесь, главным, на кого направлены все зеркала был Жан Вальжан. Эта мысль помогла мне смириться с тем, какой легкомысленно-бесящей для меня стала Козетта, раздражающим до зубовного скрежета Мариус и загадочным и непонятым Жавер.
К слову, о Жавере. С одной стороны с ним было всё довольно предельно ясно, но всё-таки меня подкосила его судьба. С другой стороны я не вижу, как могло сложиться иначе у человека, несущую стену жизни которого просто подорвала реальность. Это не воздаяние по заслугам, это своеобразное авторское милосердие, прямо как у Достоевского к его Ставрогину.
Давайте угадаем, кто разбил больше всего сердец? Ну конечно же Гаврош! Вся чистота и невинность, сострадание и милосердие, будто он воспитанник Вальжана, сосредоточены на нём. И вся трагичность его финала в её незамысловатом, простом описании. Хотя разворачивается неизбежный конец, боязно заглянуть в эту пропасть. И каждый шаг его продолжаешь верить, что он не станет последним. А написано всё это без изысков, без многословности, без пафоса. Потрясающе написано.
Не меньше сердце терзает Фантина. Наверное, её материнская боль это нечто непередаваемое, достойное уважения и сострадания независимо от статуса читателя.
Если наше сердце ещё недостаточно истерзано страданиями всех отверженных этого романа, то самое время поговорить о тех, кто повлиял на всю историю целиком. Это Бенвеню и, собственно, Жан. Без их встречи не было бы романа. Без одного доброго дела не было бы всего остального добра, совершённого в этой истории.
Жан навсегда останется для меня одним из самых ярких образов в литературе. Настолько искренняя, мечущаяся, сострадательная душа, душа безгранично кающаяся за грех, много меньший, чем можно себе найти в других. Он бичует себя всю жизнь и считает добро сделанное им недостаточным. От того, сколько нежности в этой израненной душе к одному единственному любящему существу, сердце разрывается. Мне кажется никто и никогда не сможет полюбить Козетту так, как он любил её, сколько готов он был отдать ради её счастья. Именно их отношения трогали меня сильнее всего в романе. Пожалуй, рядом с ним можно поставить только Жильнормана - дедушку Мариуса. Человек с чувством юмора, мудрый, порой эмоциональный, но своего недотёпу-внука очень любит. И вообще вс эти взрослые очень хорошо оттеняют молодёжь, которая является истинно героями в романтическом смысле. Хотя мне было гораздо проще любить Вальжана и его любовь к Козетте, чем поверить в любовь Мариуса.
Но речь была про Жана. Для меня это какая-то абсолютизированная в лучшем смысле версия графа Монте-Кристо. На моей памяти он не раскаивался ни минуты, а Вальжан постоянно себя казнит, хотя его вина ощутимо меньше, а бед и страданий столько же, если не более.
В общем, ищите в себе смелость и вы получите удивительный мир романа, не без недостатков, но со своими неоспоримыми достоинствами.