3 Роман-монолог в стиле потока сознания

Тот случай, когда умом все понимаешь, но сердцу не прикажешь. Книга абсолютно не понравилась мне именно по исполнению, категорически не мой стиль, при этом идейная составляющая очень хороша.
Итак, перед нами один день из жизни трех поколений немецкой семьи. Дед, который однажды усилием воли распланировал и перекроил свою судьбу, заложив фундамент не только знаменитого аббатства, но и устойчивого будущего своего рода. Его мечты очень похожи на конкретные планы действий:

Я познакомлюсь с девушкой, на которой женюсь, самое позднее на университетском балу шестого января. На этом балу я буду танцевать с ней; я всегда буду с ней хорошо обращаться, буду любить ее, и она родит мне детей - пятерых, шестерых, семерых; они вырастут и подарят мне внуков - пятью семь, шестью семь, семью семь; прислушиваясь к удаляющемуся цоканью копыт, я уже видел себя окруженным толпой внуков, видел себя восьмидесятилетним патриархом, восседающим во главе рода, который я собирался основать; я видел дни рождения, похороны, серебряные свадьбы и просто свадьбы, видел крестины, видел, как в мои старческие руки кладут младенцев-правнуков; я буду их любить так же, как своих молодых красивых невесток; невесток я буду приглашать позавтракать со мной, буду дарить им цветы и конфеты, одеколон и картины; и все это я знал заранее, выйдя в тот день из здания вокзала, готовый сделать свое первое па.

Вот только как говорится, хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Незаметно наступил тот самый восьмидесятый день рождения Фемеля, юбилей, на который в мечтах должна собраться его большая и дружная семья. Но в реальности приглашенных буквально можно пересчитать по пальцам одной руки.
Единственный выживший сын архитектора тоже оказался перед выбором, выстраивающим его будущую судьбу: принять причастие буйвола или остаться среди агнцев. Так метафорично Белль описывает отношение к нацизму в на тот момент ещё довоенной Германии. Однако войны не избежать и теперь уже вынужденный участвовать в этом сын взрывает аббатство, построенное его отцом. Ирония судьбы? Нет, абсолютно осознанный выбор, своего рода протест всему нацистскому миру.
И наконец, третье поколение – внук, мечтающий восстановить главный проект своего деда и внезапно обнаруживший на развалинах аббатства пометки отца.
В плане философской и моральной составляющей роман является очень цельным, мировоззрение героев четко прослеживается из их поступков и слов.

Чем же книга мне не понравилась?
Во-первых, абсолютным отсутствием интриги. Пожалуй, в романе нет ни одного события, неожиданного для читателя. Например, описывается собрание, на котором решается, кому поручат строить аббатство. На рассмотрении три проекта прославленных архитекторов и представленный в последний момент проект никому не известного мальчишки. Собралась пресса, зеваки делают ставки, настоятель собирается огласить свой выбор...представили накал страстей? Ничего подобного, итог аукциона читателю известен задолго до того, как автор начал описывать предысторию этой сцены. И так во всем, поэтому читать лично мне было вообще неинтересно.
Во-вторых, мне не понравился авторский слог в духе маразматических воспоминаний и перескакивание. Причем он сопровождает не только престарелого Фемеля (здесь никаких претензий), но и абсолютно всех героев романа. Аналогично написаны авторские отступления: ты словно барахтаешься на глубине, чуть выныриваешь (ого, кусочек сегодняшнего дня, это в самом деле настоящее!), и сразу же волны захлестывают тебя с головой, втягивая все глубже и глубже в прошлое и в конце концов ты тоже перестаешь понимать, кто же бродит по дворику на крыше дома с книгой – Иоганна в далеком прошлом или Рут в почти настоящем, ты не можешь разобрать, что шаги выстукивает по ступенькам – брат-брат-брат или враг-враг-враг...а потом вспоминаешь, что этот человек давно мертв; ты не можешь осознать, первый ли это завтрак в кафе – небольшой кофейник на три чашки кофе, потом, пожалуйста, поджаренный хлеб - два ломтика черного хлеба, масло, апельсиновый джем, яйцо всмятку и сыр с красным перцем – тридцатый или трехтысячный?
И вот эти волны повествования перебрасывают тебя от персонажа к персонажу, от одного потока сознания к другому, от почти адекватной Леоноры к практически безумной Иоганне, от юного Гуго к престарелому Фемелю...и все дальше, дальше, дальше, и в какой-то момент кажется, что ты уже не выплывешь.
Не люблю такой стиль, хотя в полной мере признаю остальные достоинства книги, поэтому оценка будет нейтральной.