4

Когда на лекциях впервые прозвучала фамилия писателя Малышкина, по аудитории пронёсся лёгкий смешок. Как будто бы кто-то хотел спросить, чего же великого создал писатель с такой не громоподобной фамилией? Доцент Ольга Станиславовна подметила этот лёгкий смешок и, сама улыбаясь, сказала:

- Сколько лет работаю, столько слышу непонятные ухмылки, когда произношу фамилию Малышкина. Я, конечно, понимаю, что вы привыкли к более грозным именам – Горький, Бедный, Блок, Пастернак, Маяковский, Шолохов, Твардовский… Всё же давайте будем судить писателя не по его фамилии. Как и вообще каждого человека.

Что ж, давайте, будем судить по прочитанному. Да и не судить, конечно, это я уж так. Судят пусть критики, я же просто выскажу пару мыслей.

Не могу сказать, что книга прямо уж архиинтересная и захватывающая. Хотя при самой специфичности темы за книгой, безусловно, не заснёшь, и желание прекратить чтение у меня ни разу не возникало.

А тема – перевоспитание человека в условиях строительства социализма и ломка классового сознания.

Меня всегда интересовало – неужели соцреалисты действительно не сомневались в том, что общество, в котором общественное безоговорочно станет выше личного, будет построено, пусть даже не при их поколении? Все рассуждения о классовых предрассудках, о классовых стремлениях, о классовом сознании (или несознании), наконец о классовом происхождении и классовой принадлежности как определяющем факторе мироощущения человека – всё это не перестаёт коробить, поскольку очень смахивает на попытки причесать одной большой гребёнкой всех – и лысых, и короткостриженых, и густоволосых и длинноволосых, и мытых, и вшивых, и здоровых, и паршивых.

В романе показано движение людских масс в сторону… чего, кстати? Можно понимать буквально – в сторону города из сельского захолустья. 1929-1930 годы. Идёт реализация первой пятилетки, начинается индустриализация. Кругом гигантские стройки, одна из них в городе Красногорске, где возводится металлургический комбинат, на строительство которого прибывают люди из (замшелого?) Мшанска. В названии можно рассматривать и образную трактовку – путь к бесклассовому обществу из захолустного классового.

В книге две сюжетные линии и, судя по всему, они должны были слиться, но мы этого не узнаем – роман не окончен, хотя идея его вполне понятна, а художественная образность вполне конкретна.
Несколько слов о персонажах. Совершенно не понравился Николай Соустин. Мечущийся, потерявшийся в течении жизни, он кажется каким-то слабачком. Хотя, может быть, это третья трактовка названия? Может быть, это поиску пути из душевного, а точнее духовного захолустья, в котором пребывает персонаж? Но в любом случае можно быть хоть в душевной помойке, но при этом оставаться мужчиной. А он какой-то… не такой он.

Калабух и Петр Соустин. Ну как уж в таком романе без врагов народа и без разоблачений? Враги у нас везде, хоть в редакторском кресле, хоть на стройке. Ни слова, правда, о том, что врагов разоблачает всесильное НКВД – в книге это делает общество или конкретный человек Подопригора. Ну надо же, и всесильный герой нашёлся! Да, я иронизирую – Подопригора человек идейный, уверенный в себе, статный, умный, развернёт, надоумит… Всё у него хорошо. Одно плохо – семья не сложилась, растёт двое детишек. Блин, вот так всегда, семьёй управлять не мог, а коллективом может.

Журкин, Тишка, Поля… Они такие успешные получились с точки зрения соцреализма. Но это тот редкий случай, когда персонажи не рафинированы, когда они не делают каждое дело с уверенной и радостной улыбкой, а переживают личные проблемы, и через них становятся крепче.

Индивидуальная черта романа «Люди из захолустья» заключается в том, что большинство персонажей так или иначе, но впадают во внезапную депрессию, если не неврастению, а потом так же внезапно из неё выходят. В то же время такого же обилия людей, впадающих в обоснованный или необоснованный оптимизм и кипучую деятельность, я не нашёл. И этот дисбаланс слегка портит произведение.