4

Но человеческую опаль приучили быть нетерпеливой, приучили не верить ни в прошлое, ни в будущее. Её приучили жить настоящей минутой и тешить в ней свою ненасытную прожорливость.

Во фразу «Маркес – это Маркес» каждый вложит что-то своё. Кто-то поругает, кто-то заинтересуется, а кто-то (как я) с радостью начнёт читать. Просто потому, что наконец-то!

Это первое произведение о городке Макондо, в который почитатели Маркеса возвращаются душой и мыслями. Разве произведение может быть оптимистичным, если в самом начале мы видим повествование о похоронах со взгляда мальчика?... Вся история вокруг одной смерти, вокруг одной жизни, вокруг одного чеовека. Только с разных сторон – со стороны деда, дочери и внука. Сначала тяжело даётся понимание, тяжелое и грузное повествование, и мы видим мир, в котором нет просвета.. Мы так же видим в произведении разные точки зрения, разные предпосылки, мы видим прожитую жизнь (дед), жизнь в расцвете (дочь) и жизнь в зачатке (внук). Какое у каждого из них отношение к умершему доктору? Кто он им: враг, друг, спаситель, ангел-хранитель?.. Периодами я не понимала, кто я, где я, о чём читаю, от чьего лица идёт повествование, кто и зачем… Но это и прекрасно, хоть и тяжело мне читать всегда книги, где повествование тянется от нескольких героев.. Эмоционально тяжело уследить. А здесь ещё и 25 лет жизни перед глазами пробегают.. или неспешно протягиваются.. Кто как видит..

Всё произведение можно прочитать за пару часов, но отчего-то не хочется, и я растягивала чтение на три дня. А в голове роем кружились мысли, которые никак не унять. А что, если на мои похороны так же в будущем придут только три человека? А что, если народ вокруг так же желает смерти? А что, если люди так же ненавидят? Страшно это всё, как по обыкновению бывает у Маркеса. Название «Палая листва» хорошо отражает суть всего повествования.. Тихое, спокойное, размеренное. Такое, под которое можно уснуть, усопнуть, или называйте, как хотите.. Палая листва – это уже осень, время заката, лучшее время для ухода. Основные цвета книги - бледно-желтый, темно-зеленый, серый, красный.. От каждой строчки веет грустью, безнадежностью, одиночеством. И еще в ней сосредоточен неповторимый дух - холодный и безразличный, чуждый всему. А в книге будто смотрит на тебя небо.. серое, тяжёлое, с рваными облаками... Оно ведь всё видит, ведь все мы под небом ходим. Под одним небом. С такими книгами, как правило, в голову приходят какие-то философские мысли... Вот настоящая Жизнь..

Ох, Маркес, Маркес.. Как же он умеет разволновать душу и разум разными мыслями, особенно если и так тяжело на душе. Каждая его строчка – особенный узел, который нужно размотать от клубочка. Ощущения будто камнем по голове. Или будто бетонной плитой придавило и расплющило на асфальте. Грусть и безысходность – вот те основные категории данной повести. И от этого жуткого чувства очень долго невозможно избавиться.

Невозможно оторваться от чтения: столько всего – страдания, смерть, мистика, дождь из прекрасных желтых цветов и листьев, меланхоличное кладбище, долг и совесть, а ещё проклятое, экзистенциально-вечное одиночество. Ведь какой бы ни была жизнь, рано или поздно каждый понимает, что все что есть вокруг него - это вечное одиночество. Вот с такой мыслью и умираем... И с такой мыслью приходят люди на кладбище.

Читать книгу: жадно торопиться глазами за следующей строчкой, на ходу осознавая предыдущую, или наоборот, не спеша, смаковать каждую букву. Гадко и жарко холодит все мои пять чувств.. Это неспешное повествование не сразу проникло в меня, но до сих пор болезненно тянут за собой шелковую нить той самой обреченности бытия... Прозрачное напоминание о той стороне смерти... и о том, что я все же... с этой стороны... пока ещё с этой…

Закрыть книгу: потому что все же тяжело, и еле удержаться от того, чтобы не расплакаться. А потом постараться отречься и читать что-нибудь другое. Будто пить воду…

Душно, мне всегда становится душно, лишь только я прикасаюсь к книгам Маркеса… надо только погрузиться в его мир... мир Макондо - мир боли и одиночества, грусти, доходящей до отчаяния - отчаяния липкого, навязчивого, всеобъемлющего. Мне страшно, потому что в этих персонажах я узнаю себя... слишком отчетливо - мой характер, мои странности, моя жизнь... Я не могу понять, как в его голову могут приходить подобные рассуждения, сюжеты, образы; я не могу понять, как его мутный, тяжелый стиль, может быть таким завораживающим и обольстительным.
Бывают в моей жизни такие дни, такие недели, когда я не могу читать никого, кроме Маркеса - странное время одиночества, вечной осени в душе,
время
палой
листвы...