3.5

Иссерли – человек лишь снаружи, да и то швы и странные пропорции тела выдают в ней принадлежность к виду совсем иному. Она энигматична, внутри неё медленно и величественно плещется целый Солярис мыслей, воспоминаний и чувств, родом не отсюда. Словно отделившись от главной героини, и сам роман Под кожей является собой только наполовину. Текст – лишь первичная форма для отвода глаз, а истинная суть - начальная природа этого почти-романа – холодные, мёрзлые поля; конденсат на стёклах видавшего вида автомобиля; мелькающие дорожные знаки и пейзаж, который превращается в протяжный мазок; постоянное ощущение, будто бы находишься в больничном коридоре, которому нет конца и начала. Этим, кстати, больше всего и пугает текст. Мишель Фейбер слишком долго заставляет смотреть перед собой, пока на фоне творится что-то неприятное, угнетающее и пугающее своей неизбежностью. Словно тающая очередь в кабинет зубного, где из-за двери доносится шум сверла, невнятное мычание и острый, всепроникающий запах. Это чувство падающего лифта где-то в животе. Твоя очередь скоро придёт.

В какой-то момент читатель, как и Иссерли, из-за плеча которой он наблюдает, приоткроет эту дверь и взглянет на то, что должно быть скрыто от посторонних. Это выбьет весь воздух из лёгких, но не особо удивит. Может ли удивить реальность? Могут ли страницы пахнуть скотобойней? Ответ – да, могут.

Под кожей много о чём говорит и, наверное, это действительно одновременно критика и смирение с потреблением животного мяса. Хотя, понятное дело, это не то что на поверхности, но даже не на самой коже. Ещё пишут, что это феминистический роман, ведь Иссерли – существо, имитирующее человеческую самку – в иерархии своего мира занимает низшую позицию, и её движение по «карьерной лестницы» долгое, невыносимо тяжёлое и в конечном итоге бесполезное. Она отстаивает своё мнение, усердно трудится на ровне с мужчинами, словом, она ничуть не отстаёт, но к ней всё равно относятся снисходительно. Слабые и сильные – одинаковое деление во всех уголках Галактики.

Для самого себя я знаю, что эмбиент Mica Levi из вольной экранизации за авторством скромного творца Джонатана Глейзера – это иммерсивный космос, в котором я растворяюсь всякий раз, когда слушаю это внеземное звучание. Я плохо помню фильм, кроме пары сюрреалистичных сцен «поглощения», но при всём этом, считаю его одним из своих любимых. Обязательно пересмотрю, ведь первоисточник совсем в другую сторону и о другом.

Отдельное спасибо переводчику Сергею Ильину, набившему руку на переводах Набокова. Я, по-моему, очень давно не читал ничего такого красивого, плотного, проникающего образами в сознание текста. Волшебство, хоть и с запахом крови и гари.