4

В моём варианте сборник назывался «Эрос за китайской стеной», но по содержанию он полностью совпадает с книгой 1993 года, даром что прошло более двадцати лет между изданиями.

Надо сказать, что у нас издаётся не так много книг по истории эротики и исторической сексологии, ещё меньше - по той же тематике в отношении стран Востока. При этом китайская культура эротики и секса - это вообще другая планета. И сборник, на мой взгляд, удачно справляется с задачей познакомить читателя с этой стороной жизни древнего и средневекового Китая (до XVII века). Структура почти идеальная:
- общие научные статьи по теме, которые раскрывают основы;
- статьи, посвящённые конкретным произведениям;
- трактаты и художественная литература для иллюстрации.

Статьи не равнозначны. Лучшие, с моей точки зрения, - это «Парадоксы китайского эроса» А. Кобзева и «Сумеречная сторона любви» Ч. Хьюмана и Ван У, возможно, ещё «Заметки о даосизме и сексуальности» К. Скиппера. В принципе, их достаточно, чтобы понять ключевые аспекты. В остальных статьях слишком много цитат или даже пересказа источников, повторов того, что уже сказано (составители оговариваются, что все тексты идут в авторской редакции), а также довольно специфических вещей вроде описаний и разбора символики конкретных картин или зачем-то пересказа отдельных положений трудов В. Эберхарда (статья Е. Завадской-Байчжи).

А вот китайские источники весьма любопытны. Трактаты утилитарны и описывают, как правило, основы, технику, благоприятные для зачатия дни (а их очень немного) и прочие практические моменты. Художественные произведения не менее откровенны, но отличаются хитрым сюжетом и, как правило, моралью. Мораль, при этом тоже очень китайская. Если в «Любовных игрищах Вэньчжэня» главный герой терпит неудачи в карьере из-за того, что в молодые годы «увлекался любодеянием, чем нанёс ущерб своим скрытым достоинствам«, то в «Записках о тереме грёз», рассказывающих о падении династии Суй, причина не в развратности последнего императора, а в классической идее цикличности: «вознесение к власти сменяется крахом». Отдельно отмечу «Башню десяти свадебных кубков» Ли Юя - историю многострадального молодого человека, которому не везло с супругами, мораль которой сводится к тому, что браки «в Поднебесной должны происходить без всякой торопливости, лучше позднее, чем раньше». Чем не коммунистический лозунг «Позже — реже — меньше»! Ещё очень много историй про обольстительных лисичек-оборотней (хули-цзин) и резвящихся буддийских монахов и монахинь, которые кучу энергии тратят на то, чтобы обойти запреты и превратить свои обители в дома свиданий, помогают прихожанкам забеременеть (не путём молитв, естественно), а то и просто селят у себя любовников и любовниц на постоянной основе (повести Фэн Мэнлуна, Лин Мэнчу и Пу Сунлина).

Наконец, в сборнике приводятся отдельные главы двух известных эротических романов XVII века - «Подстилка из плоти» Ли Юя и «Цзинь, Пин, Мэй» («Цветы сливы в золотой вазе») Ланьлинского насмешника (издан под псевдонимом, об авторстве до сих пор идёт дискуссия). Романы, помимо эротической (порнографической?) составляющей, не лишены юмора и крайне интересны с точки зрения быта и нравов своего времени. Однако «Подстилка из плоти» не показалась мне слишком захватывающей - это похождения Дон Жуана с китайским колоритом. «Цзинь, Пин, Мэй» выглядит намного интереснее - роман подробно описывает жизнь богача Симэня, взаимоотношения в его семье (где более или менее мирно уживаются шесть жён), отношения со слугами, бизнес и многое другое. Однако последний роман целиком и полностью соответствует китайским канонам - более 2000 страниц. Не уверена, что у меня хватит на это терпения.

Что же касается китайского отношения к интимной сфере, которое выкристаллизовывается по итогу чтения сборника, то получается следующая картина. Прежде всего, китайцы были на удивление терпимы в сравнении с другими народами. Большинство способов получения удовольствия они рассматривали как вопрос личных предпочтений, которые не осуждались, если практиковались с согласия всех участников (согласитесь, взгляд довольно современный). Ни религия, ни этика особо не вторгались в стены спальни, следовательно, всё, что касалось интимных отношений не входило в сферу греха. Да, девушке полагалось быть целомудренной, а мужчине - высокоморальным, но это касалось лишь отношений вне брака, в отношения супругов никто не влазил - делайте, что хотите, лишь бы в радость.

Отношение к интимному вообще было очень утилитарное и неромантичное. Поцелуи, не ведущие к логичному продолжению, рассматривались как бессмыслица и даже оскорбление начал инь и ян (не потому ли и сейчас в китайских дорамах так мало поцелуев между героями?..). Поэтому китайцы очень удивлялись, видя уличные приветственные поцелуи европейцев, особенно между мужчинами. Или вот ещё интересный нюанс: китайские трактаты даже предлагали лечить некоторые болезни курсами половых актов («Канон чистой девы»/«Су-Нюй Цзин»). Ни о какой эмоциональной привязанности и речи не идёт, вопрос сугубо физиологии. Более того, сексуальные отношения часто сравнивались с битвой, а партнерша - с врагом. Здесь нашли отражение даосские представления о соединении начал инь и ян. Задача мужчины (а все трактаты написаны, конечно, с патриархальных позиций) заключалась в том, чтобы сохранить свою энергию и получить энергию женщины. Отсюда популярные представления о том, что «удержание цзин» (семени) обладало омолаживающим эффектом. При этом, партнёршу (а точнее «соперницу») всё-таки нужно было довести до вершин блаженства, а то и не одну (с учётом возможности полигинии и гаремов). Идеальный вариант для даосов - это если мужчина способен провести ночь с десятью женщинами, каждая из которых останется довольна. В общем, в спальне китайцы явно были за марафон, а не спринт. Возможно, в какой-то степени это объясняет, почему в состоятельных семьях часто было всего несколько сыновей, хотя у отца семейства могло быть несколько жён и наложниц. Женщины, судя по романам и повестям, чаще всего нормально уживались в одном доме и даже не особо ревновали друг к другу. Помнится, я вздрогнула, когда в «Цитадели» Фумико Энти героиня отправлялась выбирать наложницу для мужа. В «Цзинь, Пин, Мэй» старшая жена вообще уговаривает мужа помочь даже не наложнице, а певичке, к которой муж порой наведывался. Причём, женщину даже поселяют на время в доме Симэня, пока он отправляет своих слуг решить её вопрос в столицу. Такие вот гармоничные отношения. :)

В общем, для интересующихся Китаем сборник отличный, ведь личные взаимоотношения - важная составляющая менталитета любого народа. При этом открытым остаётся вопрос о том, насколько современные отношения или даже исторические романы/дорамы отражают древний менталитет, а насколько - современный запрос общества. Но в контексте многотысячелетней китайской цивилизации, которая не прерывалась и успешно ассимилировала всех захватчиков, мне кажется, что степень преемственности будет достаточно сильной.