4

Воистину странный зверь рождается на свет, когда кабинетный ученый и мастер рассказов о привидениях берется писать книжку для детей. Не хоррор, не фэнтези, не сказка, не новелла. Нечто бровеподымающее, смесь Дюймовочки, Берроуза и трипов Тимоти Лири, приправленное кельтскими сказками о фейри и прикрытое типично джеймсовским жутким тряпьем и наставительными рассуждениями о пользе латыни для детских игр.

Ладно, не столько рассуждение, сколько меткое и своевременное замечание, я его даже процитирую: «В то время латинский язык давался мне с величайшим трудом, но много раз я находил его чрезвычайно полезным, как бы газеты не пытались убедить вас в обратном. Однако никогда прежде он мне так не пригождался, как сейчас,» – заявляет маленький Джеймс, когда после разговора с ручьем и травой обнаруживает в тайнике пять баночек с ярлычками на латыни. Проявив свои лингвистические познания и недолго думая, мальчик смазывает глаза какой-то волшебной притиркой и начинает видеть глюки маленьких существ, слышать нелицеприятную речь животных (наконец-то автор смог развернуть свои сатирические умения) и разговаривать на птичьем. Не обошлось без темных сил, также возжелавших смазаться притиркой. В роли мирового зла, как водится, старуха-соседка, умеющая напускать туман. Но юный Джеймс объединяет усилия с маленьким народцем (в оригинале wee folk, вот только в современном английском wee имеет еще значение "мочиться", и таким образом коротышки получили от меня прозвище "зассыхи") и выгоняет взашей зловредную соседку.

Говорят, когда книжка вышла, дети боялись ее читать, потому что шибко пугались. Современных детей не испугаешь, вероятно, ничем, да и вряд ли английские чирлдрен знают о таком старье. Вот и приходится любителям Джеймса, голодным до его чудесного языка и жутких тряпок (автор от щедрот душевных выдал всего 34 рассказа, предпочитая составлять бесконечные каталоги Кембриджской библиотеки), прочитывать буквально всё, что он написал. Даже детскую сказку. Даже каталоги.