5

"И я понимаю, что должен отдать то, чем больше всего дорожу"
Редкий случай, когда аннотация не только не обманула ожиданий, но и довольно точно охарактеризовала книгу.

"Пути памяти" - роман, принесший всемирную известность канадской писательнице Анне Майклз и ставший, по мнению критиков, лучшей книгой последнего десятилетия».

Для меня это однозначно одна из лучших прочитанных книг и не только десятилетия. Называть её бестселлером язык не поворачивается, это что-то гораздо более серьёзное, что-то по-настоящему зацепившее, разбередившее душу.

«Роман поражает удивительной глубиной осмысления проблем жизни и смерти, пространства и времени, сознательного и подсознательного, волнующих людей во все времена. Обо всём этом и не только в книге».

И с этим тоже не могу не согласиться. Может быть, что-то звучит здесь слишком заумно и суховато, на самом деле это очень поэтично написанная книга о вещах важных, сложных, трогательных.
О чём она? О людях. О войне и любви, о дружбе и смерти, о мальчике и взрослом мужчине, ставшем ему родным, о стихах и науке, о маленькой Греции и огромной Канаде, а главное – она и в самом деле о путях памяти. Куда ведут они нас, зачем? Как далеко могут завести и насколько глубоко прорастают в нас?
В первой части книги рассказывает о себе Яков Бир, маленьким мальчиком в одночасье потерявший семью и только чудом спасшийся сам. Читать эти страницы страшно и странно… Да, каждый раз меня поражает то, что может человек делать с человеком… Странно, дико, что мальчик вынужден закапывать себя каждую ночь в яму в лесу, каждый раз новую, чтоб не нашли. Стоять в реке, только нос держа на поверхности. Жутко от того, что одни дикари, мнящие себя высоко цивилизованной нацией, вынуждают в других, нормальных людях, просыпаться древним инстинктам ради спасения жизни.
Можно лишь попытаться представить, что будет жить в памяти, когда вот так сломано, исковеркано детство. Однако это лишь самое начало истории. К счастью, появится человек, не только спасший, но и определивший дальнейшую жизнь Якова. Грек с красивым и длинным именем, сокращенным до романтически-мушкетёрского Атос. Человек, для спасения от голода находящий рецепты многих блюд «у Теофраста и Диоскорида, «Естественная история» Плиния тоже использовалась как поваренная книга. Он выкапывал из земли жёлтые асфодели, и мы ели «жареные клубни по рецепту Плиния».
Поразительно, что Атос продолжает свои научные изыскания, живя на маленьком островке в Греции, несмотря на то, что война не закончилась, что новые зверства фашистов заставляют его в любой момент быть готовым спрятать спасённого мальчика в сундук, не выпуская его даже ночью подышать свежим воздухом. И поразительно, как это влияет на Якова:

«Я наматывал на ус важный урок: смотри внимательно, запоминай то, что видишь. Ищи способ делать красоту необходимой; ищи способ делать необходимость красотой».

Эту книгу хочется цитировать и цитировать.

«Атос был знатоком покинутых людьми и погребённых селений. Его космология стала моей. Я врос в неё совершенно естественно. И потому наши цели стали едины. Мы с Атосом делили секреты земли».

В романе много таких моментов, читая которые, понимаешь, почему люди становятся учёными, как много в науке красоты и поэзии. Здесь много фактов, которые вплетаются в текст очень естественно и удивляют так же, как удивляли когда-то маленького Якова. Знали ли вы, например, что есть такое удивительное место – Сухая долина в Антарктиде, где за два миллиона лет с неба не упало ни одной снежинки, не выпало ни капли дождя?
В то же время книга полна поэзии (я часто повторяю это слово и не могу избежать его в этот раз) простой, будничной человеческой жизни, в которой есть не только страх прошлого, но и прелесть настоящего – дружба, любовь, нежность, чувственность. И память, она пронизывает всю книгу, часто заставляет героев менять свою жизнь, отдавая дань прошлому. Некоторые моменты стали для меня открытием:

«позже, когда я начал писать о событиях детства не тем языком, на котором они звучали, на меня как будто снизошло откровение: английский язык смог меня защитить – он был лишь алфавитом, не обременённым памятью».

Во второй части книги уже другой герой, Бен, ведёт нить повествования, которое неразрывно связано с первой частью и Яковом – и сюжетно, и духовно, если можно так сказать. Даже некоторые главы в двух частях названы одинаково: «Затопленный город», «Вертикальное время», «Озарение».
Почему-то в мою память врезалась одна деталь – полная тарелка разных пуговиц в доме взрослого Якова Бира. И только вернувшись к первым страницам, я поняла, зачем она там – совсем не случайно, как и должно быть в хорошем тексте.
И вновь память, как нить Ариадны, ведёт героев и читателя по сложным лабиринтам жизни. А вы уже ходили её путями?

Источник