4.5 "Исповедь синэстета", или "Другие берега" творчества Набокова

Самые поэтичные и самые музыкальные мемуары из всех, с какими я когда-либо сталкивалась. "Исповедь синэстета" по словам самого Набокова. Синестетическое восприятие как "водяные знаки" таланта Набокова, которые он пытался усмотреть в своей биографии, удостоверяют подлинник, становясь одновременно знаками качества.

"Я наделён в редкой мере так называемой audition coloree - цветным слухом. Тут я мог бы невероятными подробностями взбесить самого покладистого читателя..."

Кому как, а я с радостью заменила бы тему угловатых девочек на оное audition coloree. Впрочем, по аналогии с Ницше, которого я высоко оценила после "Рождения трагедии", приняв и то, что мне не по вкусу, "Другие берега" подвигли меня принять в Набокове талантливого писателя. (Впрочем, это не значит, что я не напишу критического отзыва на Владимир Набоков - Лаура и ее оригинал , более того - я до сих пор не читала "Лолиту"). К другим ценимым мною у Набокова книгам отношу Владимир Набоков - Дар , хотя эта книга тогда ещё не возымела на меня такого влияния, чтобы преодолеть преобладающее чувство отторжения к его творчеству. Кстати, роман "Дар" тут однажды упоминается (как и некоторые другие его произведения).

С другой стороны, людям, которых увлекают набоковские сюжеты, "Другие берега" как раз могут вовсе не прийтись по вкусу.

Книга доставляет истинное эстетическое наслаждение, наслаждение богатым русским языком, покуда вам не начнут досаждать перечисление всех больших и малых "звёзд" созвездия родословной Набокова и множество больших и мелких подробностей, извлекаемых из памяти по велению Мнемозины, прежде чем списать оные картины в утиль.  Однако, автобиография - жанр коварный, с одной стороны, нет ничего проще как писать о себе, с другой - нет ничего сложнее, чем писать о себе так, чтобы читатель не потерял к повествованию интерес, учитывая, что жизненные сюжеты не заботятся о том, чтобы быть занимательными и динамичными, хоть тут линейность благоразумно и превращается в мозаичность. Именно поэтому автобиография Мастера обретает лицо не в уникальности жизненной истории, а в уникальности стиля, интерес же к подробностям поддерживается высокой мотивацией к знанию подробностей жизни этого притягательного для многих писателя, независимо от эмоций, которые вызывают в читателях его произведения.